– Я ничего не забыл, Език. И, будь спокоен, никогда не забуду.
– Так знай, Алексей, что если бы не тот солдат, который стоял тогда в охране и отпустил тебя, ты был бы расстрелян… Имя его – Конрад Бюхнер… Его отца, коммуниста, расстреляли в тридцать восьмом году в Бухенвальде. И сам Конрад был тоже коммунистом.
Алексей от неожиданности остановился. Отчетливо вспомнилась глухая деревушка, в которую он пришел полузамерзший после своего первого и неудачного побега. Как живой, встал перед ним высокий немец с резко очерченным лицом…
– Но почему… почему же Бюхнер служит в охранке? – сдавленным голосом спросил он.
Вагнер взглянул на него и улыбнулся:
– Если бы коммунисты сидели только дома и не шли на самый трудный участок борьбы, они не были бы коммунистами.
Жесткий, тугой комок подкатывался к горлу Алексея. А Вагнер продолжал:
– Я тебе говорю об этом потому, что сам хочу во всем походить на коммуниста. Ну, прощай!
– Передай привет Бессонному, – тихо сказал Кубышкин.
Они крепко, по-братски обнялись…
Над холмами едва занималась пепельно-серая заря, а внизу над озером волнами стлался густой туман. Изредка над деревушкой пролетали птицы, слышался совиный крик в оливковой роще, доносилось позвякивание овечьих бубенчиков.
Долго Алексей смотрел вслед другу, с которым так странно свела его судьба под Псковом…
Прошло двое суток. Алексей волновался больше всех. Наконец, на третьи сутки на тропинке крутого подъема показались два тяжело навьюченных ослика. Они упирались копытами, тяжело дыша, обессиленные. Их погонял итальянец – высокий тощий старик со всклокоченными седыми волосами над морщинистым лбом. Он шел молча, сильно прихрамывая. В переметных сумах были оружие и продукты. Старик привез приказ немедленно перебираться в Рим.
Лунный свет уже заливал заросли кактусов, когда Анатолий Тарасенко приказал собираться в путь. Он горячо поблагодарил Доменико и Марию за теплый прием и, прощаясь, сказал:
– Кончится война – приезжайте к нам в Россию, в гости. Все, о чем мы вам рассказывали, вы увидите и услышите сами. Народ наш так же гостеприимен, как ваш…
– Пусть дева Мария воздаст вам сторицей за вашу доброту! – Девушка низко поклонилась и подала Тарасенко бутылку «Киянти».
Отряд разделился на две группы…
…А восьмого февраля Бессонный уже встречал на окраине Рима группу партизан, которых привел Кубышкин. Другая часть отряда под командованием самого Анатолия Тарасенко ушла в Турлупарские лесные балки.