Бертран заиграл и запел. Никогда прежде Пейре не слышал песни, в которой рокотали бы звуки боя, слышались стоны раненых и плач прекрасных дам. Бертран пел с необыкновенным напором, точно теснил своих врагов, на расстоянии расправляясь с далекими ратями.
Когда он закончил, аккорд повис над залом. Пейре вздохнул одновременно со всеми. Гул восторженных голосов заполнил зал, Бертран стоял в центре, разгоряченный, словно долго скакавший галопом конь. Смотря на своего вчерашнего врага, Пейре невольно поклялся небесам, что если когда-нибудь Господь потребует от него пожертвовать своей жизнью ради спасения жизни Бертрана де Борна, он отдаст ее, не задумываясь.
Зычный голос герольда произнес имя и титул принца, и Пейре задрожал от страха и отчаяния. По залу прошел легкий, словно весенний ветерок, смешок.
Рюдель неспешно поднялся и прошествовал в центр зала. Как зачарованный, Пейре проследовал за ним, остановившись лишь у запретной полосы, где его поймал за плечо следивший за порядком лучник.
Изящно поклонившись хозяевам замка, собравшимся на турнир трубадурам и гостям, Джауфре тронул струны и тут же схватился за лицо. Оборванная струна больно ужалила его в щеку.
Гости загалдели, несколько человек метнулись к принцу, разглядывая искалеченную гитару. Не зная, что делать, Рюдель смотрел то на свою гитару, то на тулузского графа.
– Есть ли у кого-нибудь из благородных рыцарей любви, возвышенных трубадуров и менестрелей запасные струны? – перекрикивая всеобщий гвалт, осведомился старый граф.
Несколько человек поочередно подходили к Рюделю и тут же уходили прочь. Ни у кого из них не водилось драгоценных и редкостных струн с металлической канителью.
– Знает ли досточтимый принц какой-нибудь другой инструмент? – попытался восстановить порядок граф.
– Должен признаться, мой господин, что я, несчастный, не обучен игре на других инструментах, – Джауфре опустил голову.
– Не знает ли кто-нибудь из менестрелей или жонглеров, находящихся на турнире, песни, которой вы собирались осчастливить наше собрание, чтобы сыграть ее за вас, в то время как вы будете петь?
– Боюсь, что ник… – Джауфре задумался, в то время как Пейре бросился к нему через зал и, держа белую лютню за гриф, встал на одно колено, преданно смотря в глаза принцу.
– Благородный сэр! Вчера я успел выучить вашу песню и уверен, что смогу исполнить ее не испортив.
– Ты уверен, что помнишь песнь о верной и преданной любви? – принц поднял Пейре с колен. – Ведь ты слышал мелодию лишь один раз?
– Этого вполне достаточно, – скромно потупился Пейре. – Верьте мне, сиятельный принц, ночью я наигрывал вашу мелодию много раз, потому что она запала мне в сердце.