– А Надя? Если я починю ограду, вы ее оживите?
– Пока ограда разрушена… все бесполезно… – пробормотал Гамаюнов.
– Да понял я это. – Роман схватил Гамаюнова за ворот плаща. – Спрашиваю о другом: если я починю ограду, силы Беловодья хватит, чтобы спасти Надю?
– Отпустите меня! – потребовал Гамаюнов. Роман разжал пальцы.
– Я же сказал, здесь все возможно, зачем повторять одно и то же? Вы так непонятливы? – Иван Кириллович неожиданно сделался резок.
– А мне кажется, что вы меня обманываете. Вы так и не сказали ясно, вернется Надя или нет. Лишь общие фразы о мечтах и возможностях. – Роман чувствовал, что его охватывает ярость. – У меня одна конкретная мечта. Вернуть Надю.
– Почините ограду. Без этого все усилия бесполезны.
– Так да или нет?
– Это зависит от вас.
Опять ускользнул, старый угорь.
– Сколько у меня времени?
– Трое суток. Но потом можно будет наложить новое заклинание. Работайте обстоятельно, не торопитесь. Надя будет вас ждать.
От Романа не укрылось это “вас” в последней фразе. Что это? Дешевая приманка? Или Иван Кириллович готов отказаться от Нади ради Беловодья?
– А я уверен, что живая вода должна быть! – воскликнул Роман с горячностью и топнул. Плитки под его ногами качнулись. – Я починю ограду и создам живую воду.
Гамаюнов зябко поежился.
– Ну что ж, у вас может получиться. У вас особенная сила.
– К сожалению, у меня нет воды из Пустосвятовки.
– Берите из озера.
– Это ваша вода, а не моя, – усомнился колдун из Темногорска. – Здесь нужно особое заклинание, чтобы подчинить воду.
– Никакого особого заклинания нет.
Роману показалось, что Гамаюнов вроде как говорит правду и одновременно лжет. То есть выходило, что он продлил действие заклинания и одновременно не продлил, что Надю можно оживить и одновременно нельзя. Как это удается Гамаюнову, Роман не ведал. Но разгадывать загадки было некогда.
Иван Кириллович поднял из воды два кувшина – в каждый можно набрать не меньше десяти литров.
Как и все в Беловодье – или почти все, – кувшины были из воды. А казались стеклянными. Озерная влага была особенная – это господин Вернон почувствовал сразу. Пусть и не схожая с пустосвятовской, любезной его сердцу, пусть в чем-то чуждая, жесткая, но все равно на многое способная стихия. Да, способная на многое. Но она явно не собиралась повиноваться хозяину Пустосвятовки. Ничего не выйдет. Разве что получится только хуже. Придется воду перенастроить…
– Мне понадобится много времени, – предупредил Роман и вернулся в дом.
Зашел на кухню, поставил кувшины с водой на пол, плюхнулся на диван. Он так и не мог решить: сказал ему Гамаюнов правду или солгал? Ощущение было, что сказал правду лишь наполовину. И главное… да, в этом Роман был уверен – времени было мало. Очень мало, хотя Иван Кириллович уверял в обратном.