– Но мне-то самому плохо! Так плохо, что волком выть хочется!
– У тебя река есть, – напомнил Стен. – Разве этого мало?
– Да, река. Вспоминаю – радуюсь. А потом вновь тоска нападает.
– Это из-за Нади, – решил Алексей.
– Да, наверное… Я ее воскресить хотел. Но если сумел, если чудо случилось, то где она? Почему не со мной? Значит, она умерла? Так? То есть она была в кольце прошлого, и я, осел, не вытащил ее оттуда?
– Я не знаю, – честно признался Алексей. – Что ты делал весь этот год?
– Не помню… – Роман уронил голову на руки. – Я так устал, Лешка. Дышать даже тяжело – так я устал. А мне еще столько вспомнить надо… Не успею, наверное. Или умру. Или надорвусь. – Он ничуть не рисовался. Потому что чувствовал – дошел до края, до предела всяческих сил. Или, вернее, за этот предел перевалил. И ничего – дышит, живет.
– Ты бы выспался, – посоветовала Лена.
– Я спать не могу – наяву грежу. Должен успеть вспомнить все до Синклита. И еще должен спасти Чудодея. Эх, Лешка, если бы ты подсказал – как.
– Хотел бы, да не мгу. Я же не видел ничего конкретного. Только его… мертвого… двор какой-то, ступени. И пес рядом бегает, листву носом роет. Похоже, что утро, туман…
– Плевал я на твои предсказания! – выкрикнул вдруг Роман и кинулся вон из дома.
Спасти Чудака, спасти вопреки всем предсказателям! Мало ли что им пригрезилось наяву! Ну, предрек Алексей смерть Чудодею. И Аглая Всевидящая предсказала. Что из того? Изменим будущее, если прошлое не в нашей власти. Вон, Стеновскому когда-то привиделось, что Романа хоронят заживо. Так ведь не похоронили! Выбрался он из могилы, спасся, избег участи! И Чудодей избегнет. Надо лишь одно-единственное дело сделать, немыслимое, невозможное сотворить – четыре стихии вместе объединить, и тогда – не властно ни прошлое, ни будущее над нами. Неопределенность. Да, да, четыре стихии – это неопределенность.
Господин Вернон шагал прямиком по лужам. Ничего, мы еще повоюем, Вода-царица! Я не сдамся.
Пол-Темногорска разнесу, а найду того, кто обручи проклятые делает.
Роман взбежал на крыльцо, нетерпеливо постучал в дверь Большерука. Послышалось шлепанье босых пяток, и Данила Иванович явился на крыльце в застиранной майке и трикотажных штанах.
– Роман… что такое? – Большерук, кажется, смутился. – Ты проходи, вот сюда…
Он провел водного колдуна в знакомую уже гостиную.
– Знаешь, что опасность угрожает Чудодею? – спросил Роман.
– А в чем, собственно, дело?
– Так знаешь или нет?
Большерук замялся:
– Об этом все говорят.
– Мы должны действовать, и немедленно.