– Прошу прощения, – извинился он, – но сибирский климат мне тоже не пошел на пользу.
Он явно был серьезно болен.
– Что с вами?
– Лучше не спрашивай, – ответил тот и залпом осушил бокал шампанского. После этого снова заговорил, но теперь в его голосе чувствовалась напряженность: – Диск ведь у тебя. Давай…
Алекс толкнул к нему по гладкой поверхности стола небольшую прозрачную коробочку. Христенко поймал ее и, открыв, тут же принялся внимательно изучать то, что находилось внутри. Алекс тем временем разглядывал своего собеседника, которого сегодня видел впервые в жизни, и внимательно следил за всеми его движениями. Вдруг Христенко покажется, что дело нечисто, и на лбу его запульсирует предательская жилка, или он промолчит тогда, когда следовало бы рассмеяться.
В этот момент вновь появился официант и поставил перед Алексом открытую бутылку «Столичной» и стопку. Христенко потянулся, взял бутылку и налил стопку до краев. После этого Геннадий Игоревич поднял бокал. К этому времени официант уже успел вновь наполнить его шампанским. Алекс проследил за тем, как его пожилой визави одним глотком осушает бокал, затем поднес стопку к губам и опустошил ее. Его обожгло так, как не обжигало еще никогда в жизни. Дыхание перехватило, ему показалось, будто он вот-вот задохнется. «По мне этого не должно быть заметно», – напомнил он себе.
В это время к их столику подошел какой-то человек – по ухваткам, похоже, из руководства клуба – извинился и протянул Христенко какой-то документ, требующий его подписи.
– Сколько килограммов? – спросил Христенко.
– Триста.
– Смотри, проверь лично.
– Ну, разумеется.
Христенко поставил подпись.
– Ну, вот и порядок.
Его подчиненный тут же безмолвно удалился, а Христенко откинулся на спинку стула и бросил на Алекса пристальный взгляд. В этот момент снова зазвучала музыка – на смену первой пришла вторая рок-группа. Это вызвало одобрительные возгласы присутствующих, которым не терпелось вновь начать танцевать. Но двое за столиком были достаточно далеко от царящего в зале безумия. От него их отделяло метров сто, так что имелась возможность спокойно поговорить.
– Вот, казалось бы, я – плоть от плоти своей Родины, служению которой отдал всю жизнь, – наконец заговорил Геннадий Игоревич, одновременно начальник Первого главного управления СВР и отчасти мафиози, которому приходилось вести рискованную игру, чтобы в конце жизненного пути не гнить на служебной даче. – Надеюсь, ты понимаешь, что моя любовь к Родине по-прежнему на первом месте, – он задумчиво обвел взглядом клуб. – Взять хотя бы это заведение – я владею им, хотя лишь на восемьдесят процентов. Все это безобразие продлится еще лет эдак пятьдесят – пока демократия реально не встанет на ноги. Но к тому времени на свете уже не будет меня, старого вояки, да и тебя тоже. Единственная разница в том, что у тебя есть свои принципы, а в наше время на рынке этот товар крайне редкий. Именно поэтому я и остановился на твоей кандидатуре, учитывая то, что должно случиться.