Мы сели на грузовик не в Астрахани, а на правом берегу Волги в сухом и сером поселке Калмыцкий Базар.
Перед отъездом начальник автомобильной станции записал пассажиров в подорожную книгу.
Он вписал в нее наши домашние адреса и адреса наших ближайших родственников.
Я расписался в этой истрепанной книге, как, должно быть, расписывались в ней путники в начале девятнадцатого века.
– Мало ли что может случиться в степи, – сказал начальник автостанции. – У нас тут бывает иногда неспокойно. Вы в первый раз здесь едете?
– Да.
– Тогда следите за водителем и делайте все так, как делает он. Не пейте воду из тех колодцев, из каких он не станет пить. Не заходите в те юрты, куда он не будет заходить. Водитель опытный. А то схватите или трахому, или еще что-нибудь почище.
Мне эти предосторожности казались чрезмерными, но вскоре я понял, что начальник автостанции был прав. Понял я это, когда мы остановились на минуту у первых юрт и к машине подошло несколько старых калмыков с кровавыми от трахомы глазами. Вместо век у них краснело обнаженное мясо.
Старики присели около машины на корточки и долго и одобрительно похлопывали ладонями по горячим пыльным покрышкам грузовика. Они восхищались машиной и считали ее, очевидно, чем-то священным.
На шеях у всех стариков висели большие связки окаменелых баранок.
Потом я видел эти ожерелья из баранок у многих калмыков. По числу баранок можно было судить о достатке калмыка, – чем больше баранок он носил на себе, тем был состоятельнее и тем высокомернее себя держал.
Юрты попадались редко.
Мы обгоняли караваны неправдоподобно худых верблюдов, они тащили на себе новые телеграфные столбы. Их привязывали к спинам верблюдов крест-накрест.
К полудню начались миражи. Всю степь – от колес машины до самого горизонта – заливало тусклой непрозрачной водой. Было похоже, что мы несемся по огромной-устрашающей своими размерами луже. Над ней торчали, как вершины затопленных деревьев, стебли репейника.
Удивительнее всего было то обстоятельство, что эта сухая и сероватая вода начиналась в двух-трех метрах от машины, но шофер не сбавлял скорости, и вода все время убегала от машины с той же скоростью, с какой машина приближалась к ней.
Вода как бы сливалась с нашего пути. Это зрелище было утомительным и бросало в сон.
– Это мираж? – спросил я шофера. Он с недоумением посмотрел на меня. Оказывается, он не знал слова «мираж».
– Да нет! – ответил он. – Просто степь показывает. Это еще что! А то иной раз она даже покажет море и целый лес на его берегу.
По пути к Элисте встретился только один саманный поселок. Мы объехали его по окраине.