Эта война в Судавии сводилась в основном к стычкам небольших отрядов. Тевтонским рыцарям не хватало войск для широкомасштабных наступлений после 1279 года, так как серьезные поражения в Ливонии потребовали отправки туда большей части подкреплений. К тому времени магистр Ливонии погиб, а чуть позже магистр Конрад фон Тирберг умер своей смертью. И Великий магистр Хартманн фон Хельдрунген, и Великий капитул, собравшийся в Марбурге, увидели в этой ситуации возможность объединить командование этих двух провинций, чтобы лучше координировать военные действия против мятежной Семгаллии и непокоренной Самогитии. Этим операциям снова отдавался приоритет, а для действий против Судавии выделялись силы, достаточные лишь для тактических операций. Новый магистр, Конрад фон Фойхтванген, спешно отправился в Прибалтику. Опыт, приобретенный им в Палестине, подсказывал, что будущее ордена – в войнах с язычниками Прибалтики, а не с мусульманами, и он ясно видел, что это будущее находится в опасности. Его задача была нелегкой. Враг, казалось, был везде и – нигде. Орден мог одолеть практически любого противника, но неимоверно трудно было его обнаружить.
Когда пруссы напали на мельницу в Эльбинге, где укрывалось местное население, они повели себя так, что в будущем христиане уже ни за что не хотели сдаваться в плен язычникам. Когда магистр повел войско в Вармию, чтобы захватить укрепление, которое впоследствии стало Хайльсбергом, пруссы нанесли удар в Кульме, захватывая замки и сжигая деревни. Значительные территории совершенно обезлюдели, и ни у одной из сторон не было сил заселить их в тот момент.
От поляков тоже не приходилось ждать помощи, которую они оказывали во время прошлых кампаний, связывая силы пруссов на Волыни. Волынь теперь была охвачена смутой. Литовцы, которые уже начали считать своими южные русские земли, вложили столько сил в эту многостороннюю борьбу за гегемонию, что они вряд ли могли помочь судавийцам. Запутанность этой отчаянной пограничной войны демонстрирует эпизод, когда в 1280 году Лев Галицийский просил татарского хана послать ему степных воинов для нападения на Краков. Когда Пясты из южных княжеств встретили кочевников Льва Галицийского, Лешек и Казимир Мазовецкий атаковали его с тыла, вступив на волынские земли. Урок, который извлекли поляки изо всего происшедшего, заключался в том, что им следовало сначала присматривать за своими юго-восточными степными границами, а уж потом оберегать лесную границу на северо-востоке.
Конечно, у поляков и литовцев была общая главная цель – русские земли, а вовсе не леса пруссов. Желание литовцев захватить Волынь подставило под удар последних независимых прусских язычников, которые стали целью набегов своих родичей, превратившихся к тому времени в подданных Тевтонского ордена. Хотя действия крестоносцев в эти годы нельзя считать наступательными, они изматывали силы язычников.