Мелькнуло воспоминание: золотистые волосы, нежные голубые глаза, застенчивая мягкая красота.
– У Айви?
– Ну да. Но я хотела поговорить с тобой не об этом. Сью, почему тетушка тебя вызвала?
– Сама не знаю. А что случилось?
Сью почудилось, что некие щупальца, такие же тонкие, как пальцы, сжимающие ее локоть, исследуют ее во мраке.
Диана протянула:
– Не имею представления. Видишь ли, Люси ведет себя довольно странно.
Хладнокровная, всегда уверенная в себе Диана Эббот Пил, вдруг обхватила свои худые белые плечи, будто сдерживая дрожь.
– Скорее всего, с ней все в порядке. Но что бы там ни было, надеюсь, ты мне все расскажешь. А сейчас пойдем. Кальвин в городе, но Ричард ждет. Ужинать сядем, как только ты будешь готова. Кальвин подумывает выставить свою кандидатуру на пост сенатора штата. Как хорошо, что костюм оказался тебе впору...
– Мне он очень нравится, спасибо.
Они поднялись по мощеным плиткой ступеням, и Ричард вышел навстречу. На веранде царил полумрак. Свет горел в холле, и на его фоне рослая фигура Ричарда смотрелась потрясающе.
– Привет, Сью, – заговорил он. – Просто здорово, что ты приехала. Чертовски много времени прошло с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
– Поторопись, Сью, – напомнила Диана. – Картер тебя проводит.
Они поднялись в отведенную ей комнату. Горничная, настоящая англичанка, к тому же очень хорошенькая, умело распаковала багаж. Сью переоделась. Люси просила зайти к ней в любое время после ужина. "В любое, поскольку она читает допоздна", – сказала Картер. Горничная исчезла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Не думать, не думать о Ричарде. Сью провела гребнем по волосам. Что же такое творится с Люси? Сью отложила гребень, поправила складки одежды, надела свое единственное украшение – аметистовое ожерелье. Каштановые волосы, мягко подобранные от висков, обрамляли нежное лицо с красиво очерченным ртом и глазами под густыми ресницами. В теплом свете камни на высокой шее загадочно переливались. В комнате все оставалось как при Изабель Эббот – лампы, арфа в углу, солнечные часы в розарии. В голову лезли мысли о бренности жизни и постоянстве вещей.
Воспоминания об Изабель вернули ее мысли к Ричарду. Изабель Эббот была ему теткой и опекуншей. Когда она вышла за Джона Эббота, в доме появился и Ричард. Но настоящей матерью всем – Сью, Диане, Ричарду и жившему по соседству Холанду стала Люси.
Сью пыталась прикинуть в зеркале, изменилась ли она со времени последней встречи с Ричардом. Между ними никогда ничего не было – детская дружба не в счет. И даже если Айви бросила Ричарда и добивается развода, это мало что меняет. Ричард никогда не любил ее.