Хаэмуас с любопытством взглянул на сына.
– Нет, – медленно произнес он. -Мне почему-то никак не заставить себя приняться за гороскопы. Предыдущие два месяца сулили мне огромные беды, да и тебе тоже не обещалось ничего хорошего, а все же, посмотри, мы пережили это время, и ничего особенного не случилось. Начинаю думать – может быть, я допустил в своем методе какую-то грубую ошибку?
– Я бы не сказал, что за это время не произошло никаких особенных событий, – задумчиво произнес Гори, уже направляясь к выходу. Потом вдруг остановился и повернулся к отцу, держа руки за спиной. – Отец…
– Да?
Через секунду-другую Гори тряхнул головой:
– Да нет, ничего. Спрошу маму, можно ли завтра пригласить их всех на поздний завтрак. Или, может быть, они захотят пригласить нас к себе.
– Может быть. – Но Хаэмуас говорил, обращаясь к закрытой двери. Гори уже ушел.
С тех пор как Хаэмуас в последний раз приходил в гробницу на раскопки, прошло уже несколько недель. Здесь, однако, мало что изменилось. Он стоял в тени навеса на верхней ступени лестницы, ведущей в погребальное помещение, справа и слева возвышались груды песка и щебня. За спиной Хаэмуаса Пенбу послушно ждал указаний, а навстречу ему по бескрайнему плато Саккары приближались приглашенные. Он смотрел, как ритмично поднимаются и опускаются при ходьбе сандалии Табубы, как сыплется с них песок, и думал о том, не больно ли ей идти вот так, по песку и острым камням, и почему это Сисенет не приказал, чтобы им для путешествия подали носилки. Потом он уже не мог ни о чем думать, а только смотрел, как плавно двигаются под облегающим белым одеянием ее стройные бедра, как она поворачивает голову, окидывая раскопки взглядом своих прекрасных, обведенных черным глаз.
Трое гостей подошли к нему и приветствовали царевича поклоном. Его слуги, заблаговременно проинструктированные хозяином, быстро подбежали к ним и установили над ними навес, защищающий от солнца. В тени навеса зрачки у Табубы расширились. В изумлении Хаэмуас смотрел, как становятся больше черные ободки. Чистые белки отливали почти голубым.
Изнутри гробницы к ним быстро поднялся Гори, спешащий как можно скорее поприветствовать гостей, которых он считал своими – ведь именно он послал им приглашение. Хаэмуас видел, что сын чрезвычайно взволнован, но это волнение было ему вовсе не в тягость.
Некоторое время они непринужденно болтали о пустяках, после чего Хаэмуас пригласил всех спуститься вниз, туда, где царила вечная прохлада. Кивком головы он разрешил Гори сопровождать Сисенета, Табуба же тем временем прошла вперед сама.