– Ему нас не остановить, – твердо объявил он. – Не бойся, Джейн, я женюсь на тебе, и прежде, чем родится ребенок. Наш сын не должен быть незаконнорожденным. Ты станешь моей женой, и все будет хорошо.
– Ах, Ричард! – сквозь слезы прорвалась улыбка, и Джейн в восторге крепко обняла его. – Может быть, ты пойдешь и все расскажешь моему отцу? Ох, сходи, – настаивала она, видя, что он побледнел от страха, – ну, пожалуйста, сходи, а то я так его боюсь. Не станет же он бить меня, если ты сообщишь ему, что женишься на мне. Пожалуйста, милый Ричард, ну, пожалуйста!
От волнения у Ричарда застрял ком в горле.
– Твой отец может избить меня, – выдавил он через силу.
Джейн обняла его еще крепче.
– Нет-нет, отец не станет, не станет, раз ты скажешь ему, что мы поженимся. Он обрадуется. Идем прямо сейчас, пока он обедает. За обедом у него всегда хорошее настроение. Смотри: вот идет Бетти… пожалуйста, ну пожалуйста, пойдем.
Ричард позволил увести себя, но шестипенсовый обед неожиданно тяжело улегся в его желудке, и он поймал себя на мысли, что жирная баранина явно ему не по нутру. Надо будет хорошенько запомнить это и в дальнейшем не есть ее.
– Эдмунд, разумеется, просто убит горем, – сказала Мэри-Эстер Амброзу. – Ричард предполагал, что он рассердится, – думаю, и любой бы предположил это, – но Эдмунд был больше потрясен и ранен, чем сердит, и это так меня беспокоит.
Мэри-Эстер и ее дядя прогуливались по аккуратным тропинкам итальянского сада в несуетное время между мессой в часовне и воскресным обедом. Намечался сбор всей семьи. Со стороны большой прогулочной тропы доносились звуки голосов, смех, свист рассекаемого воздуха и глухие стуки – это на стрельбищном валу упражнялись лучники. А с другой стороны живой изгороди из тисового кустарника, из розового сада, тоже долетал шумок – там Нерисса играла с Анной, а Лия тем временем прогуливала малютку, рассказывая ей про названия цветов.
– Это вот анютины глазки, цыпленочек, а это – гвоздички. Нет-нет, пчелку не трогай, моя радость, а не то она тебя ужалит…
– Он оправится от удара, – успокаивал Амброз, похлопывая Мэри-Эстер по руке. – Будем надеяться, что наш полный буйной энергии молодой человек, наконец-то, немного остепенится и…
– Ах, дядюшка, Эдмунда так выводит из себя совсем не это. Он, разумеется, сожалеет о столь недобродетельном поступке Ричарда, о его грехопадении, но по-настоящему Эдмунда ранило то, что его сын настолько мало печется о репутации семьи, что пообещал жениться на этой девушке.
– Она в самом деле настолько плоха? – осторожно поинтересовался Амброз.