* * *
«Кто сказал, что нельзя создать новое ожерелье? Почему?» – безмолвный вопрос прозвучал так отчетливо, что Роман вздрогнул и едва не съехал с дороги в канаву.
Взвизгнули тормоза.
В самом деле – почему?
Нельзя создать точно такое же ожерелье взамен утраченного – это правда. Новое ожерелье должно быть иным. Нить – особенной… Весь вопрос – какой? Роман почувствовал что-то похожее на эйфорию. Он творил новое волшебство. Лишь очень немногим колдунам это под силу. Роман знал, что это под силу и ему.
«Главное, – говаривал Стен, – правильно сформулировать задачу».
В обычном ожерелье – живая нить. То есть из живой воды. Но Надя умерла и воскресла. Значит, ее нить должна быть из воды мертвой. Да, именно так, из мертвой воды.
Но что есть мертвая вода, если живая – разновидность времени? Всего лишь прошлое, которое нельзя изменить. Для Надиного ожерелья колдун должен выдернуть нить из прошлого и вплести в волосы, которые срезал уже давно. Но где взять воду и волосы из прошлого? Он ведь не хранил срезанные пряди. И – насколько он помнил – мать тоже его волос не хранила.
Что же делать?
Отправиться в Беловодье? Нет, не то…
Ему вдруг почудилось, что Надя именно для того и ушла (не бросила его, нет, а временно удалилась), чтобы он мог создать для нее ожерелье.
Все теперь показалось ему почти очевидным. Но почему он не догадался раньше?
Почему?!
Есть ли у него теперь на это время?
И сколько времени осталось вообще?
«До рассвета», – услышал он насмешливый голос Аглаи.
* * *
Юл сидел на кухне, дожидаясь возвращения учителя. Своему ученику (единственному из четверых) Роман сообщил охранные заклинания не только от калитки, но и от входной двери. Теперь Юл Стеновский мог приходить в дом колдуна в любой день и в любое время.
– Давно ждешь? – спросил Роман, ставя кастрюлю с борщом на плиту.
Прежде чем зажечь спичку, смочил пальцы водой. Спички в руках водного колдуна всегда рассерженно шипели.
Борщ варила Марфа. Но готовила она куда хуже Тины. Мысль о Тине неожиданно причинила сильную боль.
А вдруг и Типу задело волной? Нет, не может быть. У нее же ожерелье, уже с душой сросшееся, давно подаренное – защитит.
– Скоро час жду, – отозвался Юл.
– Воду из кого изгонял?
– Откуда вы знаете?! – вскинулся ученик. Но тут же догадался, сбавил тон. – Ожерелье сказало. Так, значит, это вы…
– Нет, все сделал ты. А вот что и как – рассказывай.
Юл передернул плечами:
– Придурок один в кафухе привязался. Заметил плетенку у меня на шее. Ну и пристал… решил показать, какой он крутой. Схватил меня за грудки. Ну я ему и вмазал.