Монолог о браке (Радзинский) - страница 18

«Дурак». Вроде даже приятно, так? Мюзикл, Неп­туша, это – хорошо.

НЕПТУН. Мюзикл, Дима!

ОН. Мюзикл, Федя!

НЕПТУН. Мюзикл, Дима, – это хорошо! (Целу­ются.) (Рукопожатие.)

ОН. Ау! Мы живем уже год в нашей комнате… И у нас еще рай!.. (Обращаясь к ней.) Заинькин… (В зал.) Заинькин – это ее тогдашнее прозвище.

ОНА. Да, Барбарисин.

ОН (в зал). Барбарисин – это я. Почему «Барба­рисин» – уже не помню, так сложилось.

ОНА (нежно). Барбарисин!

ОН (тоже нежно). Да, Кысин… (В зал.) Кысин – это второе ее прозвище. (Ей.) Да, Кысин-Заинькин.

ОНА (в высшей степени нежно). Поцелуй меня, Барбарисин. (Он целует ее, томно.) Нет, ты сделал это формально. (Снова целует.) Ты очень сильно скучал без меня сегодня, Барбарисин?

ОН (восторженно). Я очень сильно скучал без те­бя, Кысин-Заинькин!

НЕПТУН (элегически). То же! Все то же! И меня моя звала ласково Котик.. Леночка… Заинька… Только когда расстраивалась – называла «змей вонючий».


Стук часов. Время.


ОН (ей). Мы будем жить согласно идеям Руссо. Де­ло в том, что великий просветитель проповедовал полное равенство. Отсюда вытекает: кто должен сего­дня чистить картошку, если вчера ее чистила ты? Я… Я должен чистить картошку, Заинькин.

ОНА (чуть менее любовно). Знаешь, не надо… Потому что после твоей чистки совсем не остается кар­тошки.

ОН. Тогда я буду мыть посуду согласно идеям Рус­со.

ОНА (еще менее любовно). Это, конечно, похваль­но, но после твоего мытья остаются почему-то жир­ные пятна…

ЕЕ МАТЬ (входя). Ты не заметила, что тебе все приходится делать самой? (Берет ее руки.) Ох какие у тебя стали руки… (Молчание.) Вот так уничтожаются люди.

ОН. Это она сказала себе самой.

ЕЕ МАТЬ (ему). А Вадим, конечно, все учится. Мо­лодец! Говорят, вашу статью напечатали в журнале… А почему бы вам, Вадим, среди ваших научных дости­жений не помочь жене вымыть посуду?

ОНА. Мама…

ЕЕ МАТЬ. Может, и Лена тогда в науке продви­нется.

ОН. Во-первых, я помогаю Лене: я покупаю продукты, хожу в прачечную…

ОНА. Прекратим этот разговор… Мама, идемте обедать!

ОН. Я с ужасом смотрел, как ее мать поглощает обед. Не потому, что мне было жалко. А потому, что знал – завтра ей придется опять готовить и она будет опять сердиться!

ОН. В конце концов, можно обедать в столовой.

ЕЕ МАТЬ. В столовой можно только отравиться и попасть в больницу.

ОН. Не знаю, я, например, раньше всегда…

ЕЕ МАТЬ. То, что делаете вы, пусть беспокоит ваших родителей.

ОНА. Мама…

ЕЕ МАТЬ. Настоящий мужчина теперь…

ОНА. Мама!..

ОН. Почему-то я всегда мечтал узнать, что это та­кое – настоящий мужчина.

ЕЕ МАТЬ. С удовольствием выполню просьбу Ва­дима. Настоящий мужчина должен быть, во-первых, сильным и великодушным.