– Пусти! – отчаянно рявкнул я в Темноту.
Та отозвалась дебильным смехом:
– Гы-ы-ы!
– Кто здесь?! – заорал я, хватая пустоту руками.
– Это я, – послышался доброжелательный голос Алана Нэя.
– Мы с Аланом решили встретить тебя, Грег, – влез Табаки. – Извини, не захватили ни цветов, ни оркестра. Гы-ы-ы!
Эти двое каким-то образом удерживали меня в Темноте и не пускали в Атхарту. Но теперь я по крайней мере знал, что происходит. Я перестал судорожно барахтаться – надо же было сохранять лицо перед этими мерзавцами! – и спокойно спросил:
– Что тебе нужно, Алан?
– Ты еще держишься? – сочувственно поинтересовался Нэй. – Я думаю, у тебя хватит сил меня выслушать. Я тут случайно присутствовал при разговоре богов… Вирата и Натх говорили о ком-то, кому удалось вмешаться в прошлое. Я хочу знать, кто это, Грег.
– Пошел к черту, – ответил я, как партизан на допросе. Я даже плюнул бы ему в лицо, если бы нашел чем!
Нэй беззлобно ответил:
– К черту пойдешь ты сам, если не скажешь. Еще немного, и ты откроешь одну из самых страшных тайн Атхарты. Правда, поделиться впечатлениями ты уже не сможешь.
– Гы-ы-ы! – одобрительно отозвался Табаки.
– Грег, я не в первый раз вижу тебя в работе, – продолжал Нэй. – Надо признать, ты никуда не годный адъют. Ты слишком близко к сердцу принимаешь дела живых и ни в грош не ставишь Устав. Признайся: ты ведь собирался скрыть имя виновного?
– А ты признайся, что снова решил выслужиться перед начальством. Состряпать на меня донос Натху, – прохрипел я, задыхаясь. – Но не надо брать меня на испуг. Когда я вернусь, Вирата узнает все, что нужно.
– Нет, Грег, – Нэй грустно вздохнул, – ты не вернешься. Если ты не скажешь мне, кто передал на Землю информацию, ты исчезнешь. Я смогу находиться здесь еще долго, а вот ты… Ну! Имя! Живо! – заорал он на меня, и вовремя: я уже проваливался в пучину небытия, из которой выбраться невозможно. Я переставал быть, и это оказалось гораздо страшнее смерти…
Ненавидя собственное бессилие, я крикнул:
– Его зовут Энрике Торес!
Темнота впереди сразу расступилась. Свет оказался так близко, словно он сам притянул меня к себе. Позади затихал отвратительный смех Табаки. Через мгновение я упал лицом на влажную траву. Рядом высился старый пень. По его шершавому боку ползла зеленая гусеница. Я смотрел на нее и пытался отдышаться. Я чувствовал себя, как утопающий, который чудом добрался до берега. Но, конечно, я не чувствовал себя победителем…
А это что еще? Всем телом я почувствовал мерный, дробный звук, раздающийся по земле. Лошади скачут – догадался я и поднял голову.