Министр Фугатами поклонился в ответ, окинув собеседницу порицающим взглядом. Рэйко поняла, что он согласился выслушать ее лишь потому, что ее отец был его уважаемым сослуживцем, а муж – из ближайшего окружения сёгуна.
– Мне стал известен ваш интерес к секте Черного Лотоса, – сказал министр. Его тон был четок и суров. – Теперь будьте добры, объясните причину.
Едва Рэйко пустилась сбивчиво пересказывать историю Хару, министр прервал ее, подняв руку.
– Моя жена уже рассказала мне о ней, – отрезал он, – так что не трудитесь. Меня занимает другое: почему вы решили, что секта Черного Лотоса способна на злодеяние? – И не без сарказма добавил: – Закон, знаете ли, требует оснований для подобного заявления... впрочем, женщине этого не понять. Значит, вы взялись оболгать секту, чтобы отвести подозрение от подружки?
Как может он судить о ней так поверхностно, как будто она ничего не знает о праве! Негодование придало Рэйко смелости. Она вежливо, но твердо ответила:
– Нет, господин министр, этого я не делала.
Густые брови министра поползли вверх от удивления: наверное, еще ни разу женщина не давала ему отпора.
– И у меня есть основания думать, что секта Черного Лотоса творит зло.
Она описала ему свою встречу с монахом и передала рассказ о заточении, пытках и убийствах. Министр, наклонясь вперед, внимательно слушал ее до тех пор, пока она не подытожила выступление словами Истинного Благочестия о том, что секта готовит нечто ужасное.
– Итак, вы слышали все из уст непосредственного свидетеля, – произнес министр. В его голосе прозвучало странное торжество. Он тепло, чуть ли не благодарно, взглянул на Рэйко. – Прошу извинить мои первоначальные сомнения... и спасибо за то, что пришли ко мне.
Такая внезапная перемена вызвала у Рэйко прилив недоверия, которое, должно быть, отразилось у нее на лице. Фугатами тут же сказал:
– Сейчас я все вам объясню. Мой сугубый интерес к Черному Лотосу появился шесть лет назад, когда только началось поголовное увлечение сектой. – Министр, казалось, забыл о разнице в их положении – оседлав своего конька, он вдруг заговорил с ней на равных. – Я, как и вы, склонен думать, что Черный Лотос замешан в преступлениях.
Фугатами повернулся к стеллажу за спиной и снял четыре увесистых тома.
– Здесь записи моих расследований, касающихся секты, но, увы, мои сведения почерпнуты извне, за пределами храма. Ваша история монаха – первое долетевшее до меня свидетельство против Черного Лотоса, данное сектантом. Оно означает, что стена молчания вокруг нее начинает рушиться и я наконец получу нужные мне улики и смогу закрыть храм.