- ОК, братья, первый клуба смертельные обрисовал и по ним высказался, - произнёс Мьюком. - Его, пилотское, понятно. Что кто ещё? Время воздух. Тут я за.
- А кто, собственно, останется пилотировать "Сердечник", если что не так в разведке? - осведомился Кислятина. - Тогда, возможно, имеет смысл реанимировать побольше пилотов?
- Ты, ЭТО-один, в грузовую декларацию заглядывал? - спросил Ёлковский. - На борту нет отдельного наркобокса для отдельно пилотов, спасибо Земле. Трёхкормушечные наркобоксы предусмотрены только для Первой вахты. Семь штук. Разбудим, например, тётку Тучу. Наркобокс 23/9. Реабилитируем. Есть у нас прекрасный пилот. А остальные сорок три человека потом - опять в наркаут? Или если Мэм будить. Там с ней человек тридцать, да? Иянго, что скажешь? Невозможно?
Иянго пожал плечами.
- Если прижмёт - куда денемся? Потеряем комой десяток человек, подумаешь. Кому, сами посудите, они нужны. Плакать по ним. Шкабу сердце не порвут. Космачом больше - космачом меньше. Словом, я категорически против даже обсуждения варианта с перебудкой. Сразу вечу.
- Ты настоящий врач, - заметил Лен-Макаб. Иянго ему не ответил.
- Френч может пилотировать, - сказал Фахта. Все, кроме Шкаба, подняли глаза к потолку.
- Френч, что скажешь? - спросил Лен-Макаб.
- Френч не может ничего пилотировать, - ответил Лен-Макабу Мучась через тяжёлую паузу. - Френч штурман и фельдшер. Или грузчик. Десантник. Или что хотите. Но не пилот. Френч однажды пилотировал. Малый корабль. Вышло дорого. И мне, и людям. Френч больше не пилотирует.
- Я не понял, - сказал Лен-Макаб.
- И не надо тебе, - заметил Ёлковский.
- Но…
- Френч - штурман, - сказал Шкаб. - Он не пилот. Если прижмёт - но только если прижмёт, - он попробует. Сейчас оставьте его в покое.
- Мы можем себе позволить оставить кого-то в покое? - спросил Кислятина хищно. Шкаб медленно поглядел на него.
- Ты, Михаил Андриянович, прав, - сказал Шкаб. - И возразить-то нечего. Но я возражу тебе. Задрай бункер. Я же сказал: прижмёт тебя - Френч попробует. Но не раньше. ОК, Михаил Андриянович?
- Миша, мы тебя поняли, - сказал Мьюком. - Ты, как всегда, прав. Френч прав, Шкаб прав, но ты правее. На потом. Давайте дальше. Шкаб, твой гордый вопрос. Что за гордый?
- Гордый вопрос… - сказал Шкаб. - Извольте, братья. Мы боремся за амбаркацию или за Новую землю?
- Оп-са! - не удержался Фахта.
- Система негостеприимна, - продолжал Шкаб. - Мы к ней не готовы. Это очевидно. Нищета наша правая. Полбюджета конкисты было у Марты. Пасуем или блефуем? Стоит решить сейчас. Играем с Космосом. Даже в Космосе можно умереть медленно. Без достоинства.