Наташа спускалась к озеру у самого водопада, смотрела на стадо оленей,
переправлявшихся на другой берег. Животные плыли беззвучно и плавно, лишь слышался
стук сталкивающихся рогов. Словно треск сучьев в бурю. Олени уходили на зимние пастбища.
Девушка откладывала шитьеновые мокасины отцу,любовалась силой и быстротой
плывущих. Множество стад видела она, когда кочевала с индейцами в долине Миссисипи.
Далекие дни. Потом опускалась на влажный гранит и, обхватив колени руками, долго сидела
так, растревоженная, неспокойная.
Вчера Наташа встретила здесь людей из крепости. Русские пришли охотиться на карибу.
Одного она видела тогда с Павлом. Маленький и тщедушный, с путаной бороденкой, охотник
суетился, махал руками, раза два сорвался в водутак горячился. Но выстрелы его были
метки и быстры, и он убил четырех оленей. Двух самок и двух быков. Она притаилась так
близко, что видела, как зверобои варили мясо. Но Павла с ними не было...
Наступила осень. Побурели в горах мхи, белошерстые козы карабкались на самые кручи,
вели за собою детенышей. Чаще дул ветер, дрожали и гнулись душистые кипарисы, хвоя и
листья устилали алое море брусники. Давно созрела малина, налились и отяжелели темные
ягоды шикши. Больше стало звезд. Наташа брела по каньону, взбиралась на гребни
базальтовых утесов. Рослые травы и синие цветы достигали колен, мягко и тихо шуршали
под ее ногами. Это были единственные звуки среди каменных хребтов, далеких ледяных
глетчеров. Великий покой простирался над миром казалось, слышен был полет орла.
Чувство радости, благостной тишины наполняло ее сердце, непонятный трепет охватывал
все существо. Она ложилась на вереск, и жесткая поросль становилась мягчайшим ложем.
Порой она забиралась на самую вершину пика, чтобы освободить цветок, придавленный
осевшей глыбой, стояла на узком плато, гибкая, тонкая... Ветер шевелил ее косы, подол
легкой парки, накинутой вместо плаща.
Внизу шли тучи, как чаши курились ущелья, у края неба темнела серая полоса. Здесь
было море, такое же, как и там, где она выросла, где жил и Чуукван. Здесь был океан,
русские. Павел, огромная, смутно тревожная жизнь...
Порой она просыпалась ночью, лежала с открытыми глазами. Сквозь бревенчатые стены
нового сруба, поставленного Куликом, доносился мерный гул водопада, шорох дождя. Она
могла сосчитать капли, сочившиеся через дымовую продушину, чуяла запах смолы и прели,
слышала перестук камней на далекой осыпи. Тогда она поднималась и тихонько покидала
жилье. Она шла к крепости, к самому палисаду и, укрывшись под деревом от теплых дождевых
капель, ждала утра. Иной раз ей удавалось издали увидеть Павла. Но войти в крепость она не
решалась.