– Слышал. Необходимы новые модули, иначе все сорвется. И Кира… Пилот Дэвис вошла в число тех, кто согласился пожертвовать собой. Я знаю о файерболской клятве, сеньорита Тамура, но, по-моему, это уже чересчур. Ей-богу, чересчур!
– Не забывайте, ею двигала не только верность присяге. Ведь она планирует лететь сама, со второй экспедицией.
– Почему? Почему? Неужели ей так все надоело?
– Она чувствует, что задыхается в здешней атмосфере. К тому же, речь идет о судьбе человечества… Но нет, Кира так высокопарно не выражалась, и мне тоже не следует. – Эйко протянула руку, прикоснулась кончиками пальцев к ладони Валенсии. – Само по себе, копирование не такая уж страшная вещь. Кроме того, модуль не испытывает ужаса перед смертью. Это не человек, который всеми силами цепляется за жизнь.
– Разумеется, – с горечью в голосе отозвался Неро. – Ему-то терять нечего.
– Ошибаетесь. Неужели вы думаете, что если бы все обстояло именно так, как получается из ваших слов, Гатри-сан стал бы цепляться за жизнь? Я с детских лет, постоянно утрачивая мужество, ищу истину, а потому, как мне кажется, могу понять Киру. Модуль воспринимает вселенную совершенно иначе, чем человек. Новые горизонты, новые возможности – отчасти сверхчеловеческие; ты словно рождаешься заново, можешь совершить то, на что потребуются десятилетия, если не века, а потом, если пожелаешь, обретешь вечный покой.
– Вот, значит, как? – пробормотал Валенсия, который слушал, опустив голову. – То есть она поступила так не потому, что ей было плохо, и считает, что не причинила себе зла?
– Решение далось нелегко, – повторила Эйко, – но теперь она ничуть не раскаивается. Сказать по правде, я давно не видела ее такой довольной.
– Понятно. – Валенсия выпрямился. – Gracias, mil gracias. Вы оказали мне огромную услугу.
– Вы хороший человек, сеньор.
– Неужели? После того, что произошло?
– Да. Я не осмелюсь судить ни вас, ни кого-либо другого, но любовь говорит сама за себя.
– Слишком сильно сказано, – проворчал Валенсия, биокристалл которого приобрел матовый оттенок. – Я, конечно, восхищаюсь ею, но… Сеньорита Тамура, я… – Он сцепил пальцы.
– Вы хотите меня о чем-то попросить? – улыбнулась Эйко.
– Вы уже столько сделали…
– За несколько минут?
– Тем не менее. Если откажетесь, я ничуть не обижусь и улечу домой, где буду вспоминать вас только добрыми словами.
– Вам хочется, чтобы я попробовала помирить вас с Кирой?
– Да! Я вовсе не собираюсь ей надоедать, просто хочу, чтобы она перестала считать меня мерзавцем. И, пожалуйста, поговорите с сеньором Гатри. Он вас послушает.