– Правильно, – кивнул Валенсия. – Отсюда жизнь распространится по всему континенту. К тому же, не забывай: мы хотим организовать заповедники для местных растений и животных. Я даже слышал разговоры о смешанных экологических системах…
Внезапно палуба вздыбилась и ушла из-под ног. Валенсия покатился куда-то вбок, ударился о поручень, схватился за него рукой. Снизу донеслось омерзительное бульканье. Неро бросил взгляд на корму и увидел, что Хью выбирается из кокпита. Поддавшись порыву, непривычный к таким ситуациям, мальчик поспешил на помощь, как будто Валенсия приходился ему отцом. Двигатель он не выключил…
Катер вздрогнул всем корпусом, развернулся, клюнул носом. Хью упал за борт.
Валенсия вскочил и кинулся на корму. Тренированные мышцы позволяли ему сохранять какое-никакое равновесие на ходившей ходуном палубе. Судя по всему, катер врезался в подводную скалу, которой они не заметили из-за тумана и лилий. В днище зияла пробоина, которая с каждой секундой становилась все шире.
Неро спрыгнул в кокпит и выключил двигатель. Катер перестал ерзать по скале и замер, погрузившись кормой в воду.
– Хью! – позвал Валенсия, снова выбравшись на палубу и опустившись на четвереньки. – Хью!
Тишина. Туман, казалось, стал гуще и холоднее прежнего. Так, надо подумать. Плавает мальчик хорошо. По идее, он должен находиться у самого борта, однако… Может, он ударился головой или?.. Валенсия метнулся в кабину, сорвал со стены фонарь, разделся, скинул башмаки. На все это ушло около тридцати секунд. Очутившись на палубе, Неро тут же нырнул.
Луч фонаря выхватывал из сумрака стебли водяных лилий и облачка ила. Глубина составляла от силы два-три метра; Валенсия различал дно. Ему не хватало воздуха, сердце громко стучало… Вон! Луч уперся в скалу, которая поднималась к поверхности – к пробоине в днище катера. У подножия скалы распростерся Хью. Одежда мальчика была порвана во многих местах.
Воздуха, воздуха! А как же Хью? Валенсия устремился к мальчику, стараясь не обращать внимания на звон в ушах. Подплыл, схватил за плечи, потянул, смутно догадался, что порезался об острые края раковин. «А ведь я могу умереть», – мелькнула у него мысль. Ну и ладно, лишь бы спасти Хью. Наконец-то! Валенсия взял мальчика на руки, разжал зубы, которыми стискивал фонарь, и рванулся кверху. Легкие не выдерживали…
Внезапно в голове прояснилось. Неро с наслаждением глотнул воздуха и огляделся по сторонам. Потом подплыл к катеру, ухватился одной рукой за леер, подтянулся, втащил на борт Хью. Из многочисленных порезов на теле Валенсии сочилась кровь. Бог с ней. Парня нужно перевернуть на спину, сделать ему искусственное дыхание, постараться, чтобы его желудок вернул всю ту мерзость, которой оказался заполнен. Ну что, дышит? Нет? Значит, губы – к губам, а рука – на грудину. Давай, давай! Капли крови падали на неестественно бледное лицо мальчика; эти алые капли единственные нарушали серое однообразие пейзажа.