– Она? – снова удивилась Сэнди. – О ком речь?
– И после тридцати семи лет совместной жизни ты променял ее на эту потаскуху?
– Ничего ты не понимаешь, – стоял на своем Фрэнк.
– О, я прекрасно все понимаю.
– Ты даже представить не можешь. Вкалываю всю жизнь как проклятый, белого света не вижу. А кто-то только стряпать и умеет. Мне уже шестьдесят один год – и что я имею? По-твоему, нельзя хоть раз в жизни порадоваться?
– Думаешь, у мамы много радостей?
– Это уже ее трудности.
– И мои тоже.
– Да, только я здесь ни при чем.
– Ой, – снова заговорила Сэнди, – так это твоя дочь? – Она посмотрела на Джейн. – Ты же сказала, что ты коп.
Фрэнк вздохнул.
– Да, она у нас коп.
– А ты знаешь, что ты разбил ей сердце? – продолжала Джейн. – Или тебе все равно?
– А как насчет моего сердца? – вмешалась Сэнди.
Джейн даже не обратила внимания на блондинку: она глядела на Фрэнка в упор.
– Я не узнаю тебя, папа. Раньше я тебя уважала. А теперь – посмотри на себя! Какой ты жалкий, просто ужас! Стоило этой белобрысой потаскушке повертеть задом, и ты как тот глупый кобель повел носом. Вперед, папа, трахайся!
Фрэнк пригрозил ей пальцем.
– Ну я тебе покажу!
– Думаешь, эта шлюха позаботится о тебе, когда ты заболеешь и сляжешь, а? Думаешь, станет нянчиться с тобой? Господи, да она хоть готовить умеет?
– Да как ты смеешь! – возмутилась Сэнди. – Меня жетоном не запугаешь!
– Мама простит тебя, пап. Точно знаю. Поговори с ней.
– Твои действия противозаконны, – всполошилась Сэнди. – Это чистое насилие! Полицейский произвол!
– Сейчас я тебе покажу, что такое полицейский произвол, – рявкнула в ответ Джейн. – Если ты будешь продолжать давить на меня.
– И что ты сделаешь, арестуешь меня? – вдруг стала наседать на нее Сэнди, сузив глаза до обрамленных тушью щелочек. – А ну, давай! – Блондинка изо всех сил ткнула пальцем в грудь Джейн. – Попробуй!
Дальше последовало непроизвольное действие. Джейн среагировала мгновенно, не задумываясь. Она схватила Сэнди за запястье и вывернула ей руку. Сквозь шум в ушах от притока крови она услышала, как Сэнди застонала, ругаясь. И как отец воскликнул:
– Прекрати! Ради Бога, перестань!
Дальше Джейн действовала чисто машинально: она пихнула Сэнди со всей силы, та тут же упала на колени – так Риццоли обычно обращалась с преступниками. Только на этот раз ею руководила настоящая ярость, заставлявшая Джейн сильнее выкручивать руки, стремиться причинить боль этой женщине. Унизить ее.
– Риццоли! Господи, Риццоли, хватит!
Окрик Фроста в конце концов заглушил удары ее собственного пульса. Она резко выпустила Сэнди, отступила назад и, тяжело дыша, тупо уставилась на дамочку, которая так и стояла на коленях посреди тротуара и хныкала. Фрэнк опустился на колени рядом с Сэнди и помог ей встать.