С истово-серьёзным видом (если можно так сказать) он стал осторожно тащить лежащую собаку вверх по ступенькам… и дотащил-таки до промежуточной площадки. До сих пор не понимаю, как ему удалось это сделать. Вероятно, собака находилась в трансе – в состоянии временного безразличия.
– Если она и дальше не будет сопротивляться, то минут через десять мы уже будем у дверей моей квартиры, – удовлетворённо произнёс Феликс Аронович. – Лишь бы шейные позвонки у неё не треснули…
На промежуточной площадке психологически было легче, поэтому мы позволили себе роскошь – поговорили немного на посторонние темы, в частности о школьных сочинениях, которые были представлены в этом году на золотые и серебряные медали. Затем Тарасуло вновь стал волочить собаку. Также относительно легко дотащил её до дверей второго этажа, но тут случилось непредвиденное (вернее, предвиденное, но неожиданное). Щёлкнул замок, и открылась одна из дверей. Лада у меня на руках громко залаяла, а овчарка вскочила и стала рваться вниз. Феликс Аронович едва устоял на ногах, ещё секунда – и овчарка могла его увлечь за собой. Ему всё же удалось удержать повод. Затем собака повела себя как-то странно. Она несколько раз становилась на задние ноги, а передними перебирала в воздухе, как будто выступала в цирке. У меня сердце разрывалось от жалости к ней. Собака не протестовала, она пыталась нас в чём-то убедить, взывала к нашим чувствам, просила, умоляла… Казалось, она говорила: «Уверяю вас, я ни в чём не виновата, я не злая, никого не кусаю, не тащите меня наверх, мне очень страшно, пожалейте, не казните…»
…Вот я пишу об этом и думаю: грош цена моей образованности и эрудиции! Ведь я же совсем недавно прочитал повесть Платонова «Джан»… Да и без Платонова давно знал, что нельзя действовать подобными методами. Нельзя никого насильно заставлять быть счастливым – ни человека, ни животного! Именно такими методами Сталин приобщал людей к социалистическому «раю». А кому нужен такой рай? Кому нужно, чтобы его, связанного и униженного, тащили вперёд и вверх – к светлому будущему?
…Поскольку собака опять перестала сопротивляться, Тарасуло быстренько протащил её до следующей промежуточной площадки. Впереди был третий этаж, ещё одна площадка и, наконец, четвёртый этаж. До третьего этажа кое-как добрались, а дальше, когда осталось уже совсем немного, началось самое страшное. Казалось, овчарка поняла, что мы безжалостны и не заслуживаем никакого уважения. Она стала скалиться, рычать, бешено крутила головой и снова рвалась вниз. Ни о какой передышке не могло быть и речи. С багровым я потным лицом Феликс Аронович тащил её вверх, Лада лаяла, на всех этажах хлопали двери – в общем, был настоящий кошмар. На последней промежуточной площадке, между третьим и четвёртым этажами, ноги у овчарки подкосились – и она рухнула, как подрубленная.