Однако первыми жертвами Дейка оказались дворовые кошки. Взрослая кошка ещё могла от него улепетнуть и вскочить на дерево. Котят же он душил мгновенно. Не успеешь подбежать, чтобы вырвать котёнка из железной пасти Дейка, а бедняга уже лежит на земле при последнем издыхании, конвульсивно дёргаясь и постепенно замирая. Забредёт какой-нибудь двухмесячный ничейный котёнок в подъезд нашего дома – тут ему и конец, если в это время кто-то из нас выводит Дейка на прогулку (повода он не знает – ни одна из дворняг, живших у нас, не знала повода). Сколько трагедий случалось в нашем подъезде, о которых и вспоминать не хочется!.. Мы проклинали Дейка и… стремились его понять, в чём-то даже оправдывая: слишком тяжёлое у него было детство, слишком настрадался он от наших кошек, которые невольно превратили его в фанатичного Шарикова.
Наступили сложности с его кормлением. У каждого животного была отдельная мисочка. Дейк внимательно следил, как Наташа разливает всем положенную порцию супа, но к своей мисочке не притрагивался: норовил сначала съесть всё у кошек и у Лады. Ему это удавалось неоднократно, после чего, сытый, он принимался сторожить свою миску, никого к ней не подпуская. Вероятно, наши животные умерли бы с голоду, если бы Наташа не догадалась кормить каждого в отдельности, в ванне, запирая не задвижку дверь, чтобы Дейк туда не проник. Злобно порычав, он тогда принимался за собственную миску.
Впрочем, он мог поступить и по-другому. Часами лежал в апатичном состоянии, не притрагиваясь к пище. Но стоило вывести его на улицу всего лишь на пять-десять минут, как, возвратившись, он тут же бросался к своей миске и опустошал её до дна. Непостижимая психология! Хотя объяснить это можно примерно так. Возвращаясь, он ужасался, что его пища находилась некоторое время без присмотра. Реакция получалась соответствующей: надо её немедленно уничтожить, чтобы при повторной отлучке она не досталась никому!
Уличали мы его и в воровстве. Если Наташа неосмотрительно отойдёт от кухонного стола, где лежит что-нибудь мясное или сладкое – оно мгновенно исчезнет: приподнимаясь на задние лапы, Дейк может достать всё, что ему нужно. Однажды, стащив из сковороды пару котлет, он, обжёгшись, сильно дёрнул головой и разбил рядом стоявшую хрустальную вазу. Но котлеты не выпустил из пасти и побежал с ними в коридор. Хотели его наказать, но, зарычав, он посмотрел на Наташу таким затравленно-нахальным взглядом, что она махнула рукой и пошла на кухню собирать с пола осколки разбитой вазы.
А взгляд у Дейка иногда действительно выражает одновременно и жалкую затравленность, и неизмеримое нахальство. Я это замечал иногда на улице, когда ему попадалась соседская «доберманша» Берта, не терпящая кобелей-дворняжек. Она несколько раз порядочно потрепала Дейка, и теперь тот, завидя её, тут же теряет свой бравый вид, сникает, начинает осторожно добираться окружным путём до нашего подъезда и потом стремглав бежит на третий этаж.