– Но ведь именно вы соблазнили их совершить набег.
– В этом не было необходимости. Убийство – неотъемлемая часть их жизни, оно у них в крови.
– Вы начинаете повторяться, – заметил я. – Кажется, дело идет к тому, что и здесь вы потерпите очередное фиаско. Скажите откровенно, вам не надоели вечные неудачи?
– Да, ты что-то такое говорил. По твоим словам, мы встречались уже дважды.
– Неужели вы не понимаете, что обречены, Ариман? Не в ваших силах затормозить прогресс человечества.
Движением руки он заставил меня проглотить конец моей нравоучительной сентенции.
– Однако ты самоуверен, Орион, – заметил он глухим голосом. – У тебя нет ни малейшего сомнения в своей победе. Тем хуже будет для тебя, когда настанет время подводить итоги.
– Ормузд…
Ариман презрительно осклабился.
– Ормузд – даже не настоящее имя того, чьим холопом ты, по сути дела, являешься. Впрочем, о чем тут говорить! Ормузд и Ариман не более чем условные образы, доступные для убогого сознания людей.
Все разраставшийся во мне гнев заставил меня забыть об осторожности.
– Я знаю достаточно, чтобы понять вашу цель, – выпалил я.
– По-моему, я и не скрываю, к чему стремлюсь! – небрежно бросил Ариман. – К сожалению, мне потребуется больше времени, чем я рассчитывал. Я не остановлюсь ни перед чем. Пусть Ормузд бьется над сохранением континуума. Мне нечего терять, ты понимаешь это, Орион? Мне нечего терять!
Его красные глаза, казалось, готовы были испепелить меня. Я чувствовал силу его гнева, его ненависти и чего-то еще, чего я не мог точно определить. Может быть, это была скорбь, вечная, непреходящая скорбь, страшная в своем нечеловеческом величии?
– Вы никогда не добьетесь своего, – резко заявил я. – Что бы вы ни делали. Ваша песенка спета.
– Неужели? – с иронией осведомился он.
– Вы обречены, – упрямо повторил я. – Никому не дано остановить прогресс человечества.
Он положил свои могучие руки на деревянный столик-алтарь и угрожающе наклонился вперед.
– Ты глупец, Орион. Что ты знаешь о времени? Из того, что тебе удавалось выиграть, когда мы встречались раньше в других местах и эпохах, – продолжал он, прежде чем я успел ответить, – отнюдь не следует, что ты и здесь обязательно добьешься успеха. Пойми же наконец, время подобно реке или скорее океану. Оно вечно находится в движении, поглощая одни земли и создавая другие. Оно способно меняться. Если я добьюсь успеха здесь, эпохи, в которых мы уже встречались, обратятся в первозданный хаос, а события, свидетелями которых ты был, никогда не произойдут.
Он замолчал и несколько минут задумчиво созерцал свои пальцы.