Единственной более или менее добродушной личностью в отряде был самый молодой из его участников, некто Марек, специалист по средствам связи. Он по собственной инициативе вызвался показать мне всю аппаратуру, находившуюся в его ведении.
– Эти твари ухитряются каким-то образом экранировать все наши передачи, – пожаловался он мне тихим, приятным голосом, которым совсем недавно объяснял основные принципы работы своей аппаратуры. – Не знаю, как им удается, но делают они это чертовски хорошо.
– Твари? – переспросил я.
Кивнув головой в знак того, что я понял его правильно, он продолжал:
– А как их еще называть? Ребята с серой шкурой и красными глазами!
Он согнулся, свесив голову на грудь и опустив плечи, после чего сделал несколько шагов в мою сторону, придав своему лицу по возможности угрюмое и одновременно зловещее выражение. Он совсем неплохо изобразил Аримана, что было удивительно для худенького парнишки чуть больше восемнадцати лет от роду.
– Тем не менее, – продолжал Марек, принимая нормальный вид, – они успешно глушат наши передачи, так что мы даже не можем сообщить нашему командованию на орбите, в каком положении оказались.
– Итак, мы отрезаны, – констатировал я.
Он повесил голову, словно именно на нем лежала вся ответственность за перебои в работе радиоаппаратуры.
– Слава Богу, мы еще можем принимать практически все передачи сверху, – он многозначительно указал пальцем в потолок, – сводки погоды и всякое такое. Ну, конечно, самое главное для нас – это мультиспектральное сканирование, с помощью которого мы можем определить, где твари концентрируют свои силы.
Он указал на экран монитора и нажал несколько клавиш на пульте управления. На экране вспыхнул сделанный со спутника мелкомасштабный фотоснимок, на котором были отчетливо видны скопления облаков, определявших область распространения мощного циклона.
– А вот здесь находимся мы. – Марек указал в левый нижний участок экрана.
Нажав клавишу, он резко увеличил масштаб изображения. Мои глаза невольно расширились от удивления. Несмотря на то что часть экрана скрывали от наблюдателя густые облака, там, где поверхность планеты была доступна наблюдению со спутника, я мог различить очертания суши, показавшиеся мне до боли знакомыми. Длинный полуостров, имевший форму сапога, уходил в море. Без сомнения, я видел Италию, хотя очертания береговой линии несколько отличались от тех, которые я помнил по картам двадцатого столетия. Между Апеннинским полуостровом и Сицилией протянулась узкая полоска земли, которой предстояло исчезнуть лишь через много тысячелетий. На север от Италии весь материк представлял собой однообразную белую поверхность. Ледник покрывал большую часть Европы. Итак, я не ошибся в своих расчетах и находился в ледниковом периоде.