- Так вас двое! Тогда и плата должна быть двойной. Ну, пошли. Надо уйти отсюда до рассвета, а то вас будут искать и те, с кем, я думаю, вам не хочется встречаться.
Чарли и Сэм нерешительно тронулись с места, но внезапно остановились и уставились на женщину. Вблизи было видно, что она вовсе не человек.
Ее темно-каштановые волосы немного свисали вперед, а сзади пышной гривой сбегали по спине. Уши,
покрытые снаружи бурой шерстью, заострялись кверху. Они стояли торчком и, похоже, могли двигаться независимо друг от друга. Глаза были очень большие, чуть навыкате, с коричневым белком. На руках по три толстых, очень длинных пальца. Огромные, тяжелые груди - хотя сама женщина была скорее худенькой свисали до того места, где полагалось быть пупку, если бы он у нее был. От бедер ее туловище становилось горизонтальным. Из тумана выступала только спина. Она казалась меньше мужчины. Тот был среднего роста, всего на пять-шесть дюймов выше девочек.
- Это... она кентавр? - тихонько спросила Чарли.
- А! - отозвался мужчина. - Да, по-английски - кентавр. Сами они называют себя "ба-ахдон", на их языке это означает примерно то же самое, что "человек". - Он помолчал. - Она не говорит по-английски, но она хороший друг. Ба-ахдоны не понимают, как это мы ухитряемся ходить, не падая.
У мужчины было решительное, с крупными чертами лицо, серые, как сталь, глаза, оливково-смуглая, как дубленая, кожа. Морщинки вокруг глаз говорили, что она знакома и с солнцем, и с ветром. Но было в этом лице и что-то неуловимо женственное, и это подчеркивали серьги, каждая из которых заканчивалась медным овалом с мальтийским крестом внутри. На мужчине была одежда из оленьей замши, украшенная бахромой, - так обычно одеваются герои вестернов, - завязки на куртке были немного распущены и открывали обильно заросшую грудь.
Зенчер что-то сказал кентаврессе на певучем языке, звучавшем похоже на китайский; она кивнула.
- Пошли. Это не так уж далеко, но чем скорее мы уйдем, тем лучше. Хоть и маловероятно, что вас удалось выследить, но тот, кто пренебрегает очень маловероятными вещами, долго не живет.
Они двинулись - кентавресса впереди, они трое следом.
- Если позволите, сэр, - робко спросила Чарли, - не могли бы вы сказать, где мы находимся? Зенчер хмыкнул:
- Вы в Акахларе. Так обычно называют этот мир. Здесь, видите ли, больше шести тысяч языков, так что приходится как-то договариваться.
- Да, но где это - Акахлар? Это иной мир, чем наш?
- И да, и нет. Вы пришли из Внешних Слоев. Это - как у вас rоnорm? - вроде слоеного пирога. Сотни. Тысячи слоев. Может, вы упали с самого верха, а может, из середины пирога - на самое дно. Это свалка творения. Люди и вещи постоянно падают сюда и остаются, потому что дальше падать некуда: это последний слой, где еще могут жить люди. Во время больших бурь сюда до сих пор иногда кое-что падает, но уже не так часто, как в прежние времена.