Голос милой дорнийки звенит, как ручей,
В благовонной купальне ее,
Но клинок ее мужа целует больней,
И смертельно его острие.
У жаровни сидел на табурете высокий, но необычайно мощный человек и ел с вертела жареную курицу. Жир стекал по его подбородку на белоснежную бороду, но лицо выражало блаженство. На его ручищах красовались толстые золотые браслеты, покрытые рунами, грудь обтягивала тяжелая черная кольчуга, не иначе как снятая с убитого разведчика. В нескольких футах от него стоял, хмуро рассматривая карту, более высокий и худощавый человек в кожаной рубахе с нашитой на нее бронзовой чешуей. За спиной у него в кожаных ножнах висел большой двуручный меч. Он был прям, как копье, весь из жил и мускулов, чисто выбрит, лыс, с сильным носом и глубоко посаженными серыми глазами. Он мог бы сойти за красивого мужчину, будь у него уши, но они отсутствовали — то ли отмороженные, то ли отсеченные вражеским ножом. Из-за этого его голова казалась узкой и остроконечной.
И белобородый, и лысый были воинами — Джон понял это с одного взгляда. И куда более опасными, чем Гремучая Рубашка. Который же из них Манс?
Он лежал на земле в наползающей мгле,
Умирая от ран роковых,
И промолвил он вдруг для стоящих вокруг
В тихой горести братьев своих:
— Братья, вышел мой срок, мой конец недалек,
Не дожить мне до нового дня,
Но хочу я сказать: мне не жаль умирать,
Коль дорнийка любила меня.
Когда последние строки «Дорнийской жены» отзвучали, лысый поднял глаза от карты и окинул сердитым взглядом Гремучую Рубашку и Игритт с Джоном посередине.
— Это что такое? Ворона?
— Черный бастард, который выпустил кишки Ореллу, — сказал Гремучая Рубашка. — Он еще и оборотень вдобавок.
— Надо было их всех убить.
— Он перешел к нам, — объяснила Игритт. — И убил Куорена Полурукого собственной рукой.
— Этот парнишка? — Новость явно разгневала безухого. — Полурукого следовало оставить мне. Как тебя звать, ворона?
— Джон Сноу, ваше величество. — Может, ему и колено следует преклонить?
— Ваше величество? — Безухий посмотрел на белобородого. — Гляди, он меня за короля принимает.
Белобородый заржал так, что куски куриного мяса полетели во все стороны, и вытер своей громадной ручищей жирные губы.
— Парень, должно быть, слепой. Слыханное ли дело — король без ушей? Да у него корона на шею сползла бы. Хар-р! — Здоровяк, ухмыляясь, вытер пальцы о штаны. — Закрой клюв, ворона, и повернись — авось найдешь того, кого ищешь.
Джон повернулся.
— Манс — это я, — сказал певец, встав и отложив свою лютню. — А ты бастард Неда Старка, Сноу из Винтерфелла.