– Ты выглядишь как пароходный шулер. – Ее ладонь скользнула по желвакам его челюсти.
– Ты выглядишь как мечта, обретенная в канаве за час до рассвета, накачанная, наколотая и мертвая. – Его пальцы пробежали по колючей стерне вокруг хохолка ее черных волос.
– Люблю, когда ты хамишь, – отозвалась она, протаскивая его сквозь плотную завесу коктейльных стаканов, блеска губной помады и сияния бриллиантов от Картье. Ее пальцы ласково обвели отверстие в его черепе. – Должно быть, твои боссы тебя ценят, раз решились оснастить такой штукой. Идем. Хочу кое-что тебе показать. Предварительный показ грядущих аттракционов. Только для тебя. – Снаружи, на пожарной лестнице ощущалась легкая морось. Она перемахнула через перила, нырнула в неоновые тени аллеи, изогнулась, как кошка, и ловко приземлилась на ноги. Сунула в рот два пальца и по-разбойничьи засвистела: – Йо-хо-хо! Не дрейфь! Давай сюда!
Какая-то возня в полумраке, звяканье, жужжание, отблеск света на полированной поверхности, и в аллее, покачиваясь на консольных конечностях и сверкая дождевыми каплями на желтом блестящем корпусе, показался высокоточный промышленный робот Дорнье. Лука положила руку в черной перчатке на изогнутый пластиковый корпус.
– Лови! – крикнула она и бросила ему какой-то черный предмет. Хлопок безупречно чистых перчаток – вот оно! Микрочип, двадцатая модель Olivetti/IBM.
– Разницу между этой штуковиной – новым биопроцессором и старомодной нон-инвазивной ерундой надо сначала попробовать, иначе не поверишь, – сказала она. – Очевидно, тебя послал Бог. Подумать только, Этан Ринг в Сан-Франциско с сияющей новой дыркой в голове! Ты получишь широкоформатный вариант в люксовом исполнении. Но предупреждаю, не дай себя обдурить название?.. Это тебе не гребаный Уолт Дисней.
Это действительно оказался не гребаный Уолт Дисней.
– Они есть у всех, – объясняла Лука, скользя вдоль мокрых от дождя улиц среди сполохов неонового моря в лужах и над головой. Два странника в ночи – пароходный шулер и новая звезда. А сзади тащится робот. – Просто мы их боимся. Боимся, что если другие люди узнают, они подумают, что мы испорченные-дурные-извращенные или глупые-тупые-бессмысленные, тогда как их собственные головы, головы этих других людей устроены точно так же. Точно так же.
А вокруг особняки конца прошлого века и хромированные чудовища офисов извергали органическую лаву благоухающих сиренью цветов или вытягивались ввысь мощными деревьями, чьи стволы усеивало множество окон, а сами они подпирали ситцевые небеса. Шторы на окнах человеческих нор смотрели на мир мерзкими ухмылками демонов, каждый почтовый ящик выглядел словно вагина с дразнящим раздвоенным язычком, а пасущиеся вокруг велорикши, эти буколические гибриды человека и машины, будто испуганные газели, кидались врассыпную от хищников-таксомоторов, кружащих наподобие акул.