– Система ПВО пробовала его идентифицировать? – спросил Орлов.
– Так точно, товарищ генерал. В ответ получен правильный сигнал.
Орлов знал, что это ровным счетом ничего не значит. Теплоизлучательные маячки, установленные в носовой части самолетов, легко подделать, купить или украсть.
– С этим "Илом" пробовали выйти на связь? – спросил Орлов.
– Никак нет, товарищ генерал, – ответил Зилаш. – Как правило, транспортные самолеты хранят радиомолчание, чтобы не засорять эфир.
– А не перехватывала ли система ПВО обмен сообщениями с другими российскими самолетами? – продолжал Орлов.
– По крайней мере, нам об этом неизвестно, товарищ генерал.
– Благодарю, – сказал Орлов. – Докладывай мне каждые полчаса или если случится что-либо из ряда вон выходящее. И еще одно, Аркадий.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Отслеживай и записывай все разговоры генерала Косыгина с Министерством внутренних дел, – сказал Орлов. – Речь идет об обычных телефонных линиях и личной спутниковой связи генерала.
Пауза длилась всего одно мгновение, хотя Орлову показалось, что гораздо дольше.
– Товарищ генерал, вы хотите, чтобы я шпионил за генералом Косыгиным?
– Я хочу, чтобы ты выполнял мои приказы, – ответил Орлов. – Так что, полагаю, твоя предыдущая фраза была не вопросом, а утверждением.
– Так точно, товарищ генерал, – поспешно ответил Зилаш. – Благодарю вас.
Положив трубку, Орлов постарался заверить себя, что он ошибается насчет самолета, что речь идет просто об очередной учебной операции, которую время от времени устраивает ЦРУ, проверяя, как отреагируют русские, заподозрив, что экипаж одного из самолетов или боевых кораблей завербован противником. В военном противостоянии нет ничего хуже, чем когда командир начинает сомневаться в преданности своих войск.
Однако против этого выступали интуиция и чувство осторожности. Предположим, неизвестный самолет принадлежит Соединенным Штатам или какому-нибудь другому государству НАТО. Куда он может направляться? Если бы местом назначения таинственного "Ила" была Америка, он полетел бы через Арктику или через Атлантический океан. Чтобы попасть на Дальний Восток, самолет воспользовался бы южными воздушными маршрутами. Вернувшись к своему последнему разговору с Росским, Орлов снова задал себе тот вопрос, на который, похоже, был лишь один ответ. Зачем использовать самолет российского производства, если только речь не идет о проникновении в воздушное пространство России? И какой именно объект в восточных районах России может интересовать неприятеля?
На этот вопрос, судя по всему, также был только один ответ, и Орлову это совсем не нравилось.