Джордж посмотрел на Пегги в зеркало:
– Что будем делать? – спросил он по-английски.
– Едем в Эрмитаж, – ответила та. – Если понадобится, найдем способ туда проникнуть, но у меня есть одна мысль.
Джордж сдал машину задом, чтобы выехать со стоянки. Сенбернар успокоился и, помахивая длинным хвостом, проводил отъезжающий седан взглядом. Затем устроился на траве, уронив массивную голову набок.
"Вот она какая, Россия после окончания "холодной войны", – подумал Джордж. – Даже собаки ленятся работать".
Направляясь вдоль Обводного канала к Московскому проспекту, Джордж с восхищением размышлял о том, что Пегги, напротив, выполняла свою работу с хладнокровным мастерством. Хотя ему было не по душе то, что его фактически отстранили от руководства операцией, на него произвели впечатление ее невозмутимость и умение импровизировать. Кроме того, Джорджу было чертовски любопытно узнать, в какие глубины все это его заведет, – и это, несмотря на то что вода уже поднялась ему до подбородка и продолжала прибывать.
Вторник, 20.07, неподалеку от Хабаровска
Чарли Скуайрс никак не мог взять в толк, почему, несмотря на все то высокотехнологичное колдовство, которое в последние годы пришло в армию, никто до сих пор не потрудился разработать незапотевающие очки ночного видения. "Бомбардирам" приходилось мучиться с "запотяшками", как прозвали они их: в холод линзы покрывались изнутри пленкой пота, а если еще прикрыть шарфом рот, как это пытался сейчас сделать Скуайрс, дыхание превращалось в сплошное непроницаемое облако пара. Если же не пользоваться шарфом, губы смерзнутся вместе, а кончик носа онемеет от холода.
Температура лица не будет иметь никакого значения, если он сорвется со стафутового обрыва, поэтому Скуайрс предпочел сохранить способность видеть – насколько это было возможно в условиях плотного снегопада. По крайней мере, так ему была видна скала.
Скуайрс спускался в паре с рядовым Теренсом Ньюмайером. Один человек сползал вниз по склону, находил упор для ноги, затем протягивал руку и помогал второму спуститься чуть ниже себя. В темноте на обледенелой скале обязательно должна была быть хоть какая-то страховка – хотя Скуайрс вынужден был признать, что это еще далеко не самые сложные условия, с какими ему приходилось сталкиваться. Однажды его пригласили принять участие в "адской неделе", учениях израильской "Сайерет гива'ати", отборной разведывательной бригады. В ходе этих учений бойцам, в частности, предстояло спуститься с отвесной скалы высотой двадцать четыре метра, после чего преодолеть полосу препятствий. К концу упражнения оливковые мундиры солдат были изодраны в клочья, но не о саму скалу: на протяжении всего спуска офицеры забрасывали их арабскими ругательствами и камнями. По сравнению с тем спуском этот – даже с "запотяшками" и всем остальным – казался прогулкой на пляже.