Остановившись перед зданием Финского национального театра, они посмотрели друг на друга и улыбнулись.
– Признаю, что была не права, – сказала Пегги. – Я не думала, что ты выдержишь.
– Спасибо, – ответил Джордж. – Услышать такое очень приятно, особенно от человека значительно опытнее и значительно старше.
Пегги очень захотелось швырнуть его за землю, как сделала она это при первом знакомстве. Однако она лишь протянула руку.
– Лицо ангела и душа бесенка, – сказала она. – Сочетание отличное, и тебе оно очень идет. Надеюсь, мы еще встретимся.
– Договорились, – сказал Джордж.
Пегги начала было разворачиваться, но остановилась.
– Когда увидишь того типа, который скрепя сердце разрешил мне присоединиться к вам, – сказала она, – передай ему от меня спасибо.
– Ты имеешь в виду нашего командира? – спросил Джордж.
– Нет, некоего Майка. Он дал мне возможность хотя бы частично вернуть то, что я потеряла.
– Обязательно передам, – пообещал Джордж.
И, повернувшись к солнцу, словно мошка к лампе, Пегги быстрым шагом пошла по пустынной улице.
Пятница, 08.00, Вашингтон
После дождя над влажной взлетно-посадочной полосой авиабазы Дувр в штате Делавэр поднималась дымка, что полностью соответствовало настроению маленькой группы, встречающей транспортный "Си-141". Рядом с застывшей ротой почетного караула стояли Поль Худ, Майк Роджерс, Мелисса Скуайрс и маленький Билли, сын Чарли. У всех четверых сердце обливалось кровью.
По дороге, в лимузине, ехавшем следом за катафалком, Роберт давал себе слово держать себя в руках – ради Билли. Но сейчас он ловил себя на том, что это не просто неестественно – это невозможно. Когда из открывшегося грузового люка выкатили гроб, накрытый флагом, Роджерс почувствовал, что у него наворачиваются обжигающие слезы. Он ощутил себя таким же мальчишкой, как Билли, объятым горем, нуждающимся в утешении, полным отчаяния, потому что утешения ждать неоткуда. Генерал стоял, вытянувшись по стойке "смирно", не в силах слышать рыдания и всхлипывания вдовы и сына подполковника Скуайрса, стоявших слева от него. Его захлестнула волна признательности к Худу, когда тот встал за спинами Мелиссы и Билли, в пальто, развевающемся на ветру, и положил руки им на плечи, готовый предложить слова утешения, поддержку, силу – все то, что могло понадобиться.
И Роджерс подумал: "Как же я ошибался в этом человеке!"
Почетный караул дал залп салюта. Когда гроб загружали в катафалк, чтобы везти на Арлингтонское мемориальное кладбище, тощий, словно веретено, пятилетний Билли вдруг повернулся к Роджерсу.