– Поздравляю, Пит, ты…
Но тут она заметила рассвирепевшего Бербеджа, и лицо у нее вытянулось.
– Беги, Кит! – крикнул я.
Но Бербедж загородил ей дорогу к двери.
– Та-ак! – сказал он, и от этого коротенького словечка повеяло таким холодом, словно от смертного приговора.
– Мне очень жаль, сэр, – сказала Кит, – но…
– Ты еще пожалеешь, очень пожалеешь! Как никогда в жизни!
– Но… – заикнулась Кит, – Питер так хорошо играл…
– А если бы он сыграл плохо? Ты откуда мог знать?
Бербедж медленно двинулся к ней, вытянув вперед руки.
– Не делайте этого! – закричал я, вцепившись ему в руку. – Не делайте этого, мистер Бербедж, – Кит не…
– Замолчи, Питер! – отчаянно крикнула Кит. Она решила смириться с тем, что ее ждало. Она, видимо, считала, что речь идет о небольшой трепке. Ей, наверное, никогда не приходилось видеть, как рассвирепевший мужчина избивает мальчика до крови.
– Прочь с дороги! – тихо сказал Бербедж и одним движением руки отшвырнул меня в угол.
Огромный и разъяренный, он стоял рядом с ней. Ах ты, непослушный, мерзкий, вероломный, бесчувственный, неблагодарный, бестактный…
– Что случилось? – раздался с порога спокойный голос Шекспира. – Это что, новый вид наказания, Дик? Обвиняемый получает сто прозвищ? Что ж, это, пожалуй, лучше, чем сто плетей!
– Погоди, дойдет очередь и до плетей!
Шекспир вошел в комнату и мягко взял друга за руку:
– Нет, Дик.
– Не вмешивайся, Уильям. Ты чересчур мягкосердечен. Пусть это послужит негодяю хорошим уроком. Первый закон для актера – никогда не подводить товарищей.
Но Шекспир стоял на своем.
– Если кто-нибудь должен внушать ему заповеди актерского ремесла, то это буду делать я.
– Ты? Дорогой мой, ты пишешь, как сама муза, но что касается исполнения…
– Благодарю за комплимент, – улыбнулся Шекспир. – Но тем не менее эти мальчики – мои ученики. И никто из труппы их и пальцем не тронет.
– Ладно. – Бербедж пожал плечами и сделал шаг назад. – Пусть будет так. Но ты обязан держать их в руках. Если они еще хоть раз выкинут такой фокус, то оба вылетят из театра.
– Ручаюсь тебе, фокусов больше не будет.
Бербедж величественно выплыл из комнаты. Кит робко взглянула на Шекспира:
– Вы будете меня сечь?
Он засмеялся:
– Ты прекрасно знаешь, что не буду, девочка.
Мы с Кит оторопели. Он прикрыл дверь и усадил нас рядом с собой.
– Я догадался совсем недавно, – сказал он. – Ни один мальчик не смог бы так сыграть Джульетту. Хотя, – добавил он, дружелюбно взглянув на меня, – Питер очень удачно подражал тебе. А теперь расскажи мне всю правду.
И тут, к моему великому удивлению, Кит, которая так долго скрывала от меня свою тайну, принялась рассказывать всю историю. Я же говорил, что Шекспир умел читать в сердцах людей. Мы чувствовали, что ему можно довериться.