— А Куллин?
— Куллин тоже был с ним, сэр.
Трайс повернулся к Ревоку:
— Мне бы хотелось, чтобы ты тоже пошел со мной, Торос. Ты столько сил вложил в эту работу и должен это увидеть.
— Я должен остаться и удостовериться… — заговорил было Ревок.
— Все в полном порядке, — сказал Бонхарт. — Идите.
Ревок кивнул Бонхарту и отправился следом за главным управляющим через западный вход по широкой внешней галерее к старой ризнице. Это здание также было залито светом прожекторов, чьи вертикальные лучи образовывали сверкающую клетку.
— День всех дней, — пробормотал Трайс.
— Это великое мгновение в вашей жизни, сэр, — откликнулся Ревок. — Кульминация.
— Это великое мгновение для всех нас, — сказал Трайс.
Они вошли в старую ризницу.
Свод озаряли тысячи светосфер. Подрядчики министерства воздвигли под самым сводом круглую платформу. Ряды кресел были расставлены по краям так, чтобы сидящие смотрели внутрь круга, а в точках осуществления, в точности соответствующих тайной геометрии улья, были установлены гладкие обелиски из резонансного камня. Трайс поднялся по лестнице на возвышение и увидел, что Куллин с телохранительницей уже сидят среди старших шифровальщиков и чиновников.
Орфео кивнул Трайсу, но тот предпочел не обратить на него внимания.
Воздух был свеж и прохладен. Центр платформы был пуст, если не считать пучка суспензорных штырей. Вокруг расположились тринадцать шифровальщиков, избранных для Энунциации. Рядом с ними стоял Диадох.
— Во что он одет? — прошипел Трайс Ревоку.
На Диадохе не было ритуальных серых одеяний, которые с таким старанием разрабатывал и создавал Жадер. Вместо них на нем были платье алого бархата и длинная, просторная мантия.
— Лорд, — произнес Трайс, приближаясь к Диадоху.
Тот обернулся и одарил Жадера улыбкой. Он пришел, надев свое официальное лицо — лицо Оски Людольфа Баразана.
— Жадер! Великий день подходит к своей кульминации. Разве ты не возбужден?
— Лорд, вы должны были уже переодеться. Ритуальные одеяния…
— Слишком серы для такого великого события. Я останусь в этом.
— Дело не в серости, лорд. — Трайс с трудом сдерживал ярость. — Я разработал инертную одежду, чтобы она ничем, ни цветом, ни покроем, ни фактурой, не угрожала чистоте…
— Ты слишком много беспокоишься, Жадер, — произнес Диадох. — Замолчи, наконец. Лучше посмотри туда. Словарь уже близко.
Трайс был готов взорваться, но Ревок сжал его руку и покачал головой. Все смотрели наверх.
Простоявший века фальшивый потолок, случайно пробитый художником-реставратором, был уничтожен. Теперь можно было рассмотреть настоящий свод.