Дверь в винный погреб распахнулась без сопротивления. Чугунная лестница вела вниз, и глазам открылась знакомая картина. Винный стеллаж. Огромные бочки.
Хенсон присел на письменный стол.
– Ушел… Пора в Интерпол звонить.
В дверном проеме обрисовался силуэт домработницы.
– Доктор Турн? – спросила она.
– Где здесь у вас телефон? – поинтересовалась Эсфирь.
Тут Хенсону вспомнились слова, которые говорила домработница на верхней площадке лестницы.
– Постой-ка. Вы упоминали, что здесь располагались камеры и решетки, – обратился он к женщине.
– Их разобрали, – ответила та.
– Но где, где они были? Вы можете показать, где были эти камеры?
– Я здесь тогда не работала. А когда приш…
– Но где они?! – воскликнула Эсфирь.
– Да, где? – подхватил Хенсон.
Домработница тупо смотрела, как напарники спускаются вниз по чугунной лестнице.
Хенсон постучал по одной бочке и прислушался. Вроде пусто. Рыская по погребу туда-сюда, они искали хоть какой-то признак того, что бочки когда-то сдвигали или открывали. Эсфирь на корточках разглядывала пол в поисках круглых отпечатков. Хенсон ощупывал бочки, надеясь наткнуться на тайную пружину, защелку, дверную петлю или хотя бы на щель, из которой тянуло бы воздухом. Эсфирь задумчиво посмотрела на сливной кран, повернула ручку и раздалось шипение. В погребе запахло кислятиной, на пол шлепнулось несколько капель вина.
Хенсон последовал примеру Эсфири и повернул кран на бочке перед собой.
Все вздрогнули от громкого щелчка.
Эсфирь мгновенно присела. Хенсон развернулся, выбрасывая вперед руку с пистолетом. Напротив один только винный стеллаж – и больше ничего.
Впрочем, одна из секций как будто бы чуть-чуть не параллельна остальным.
Партнеры на цыпочках подкрались поближе. Эсфирь показала пальцем на пол, где виднелись свежие царапины. Девушка вопросительно взглянула на Хенсона.
– Можно, конечно, дождаться подмоги, – сказал тот. – Как того и требует инструкция…
– А если там есть еще один выход?
Он задумчиво повертел в руках пистолет и протянул его Эсфири.
– Осталось только четыре патрона, так? – прошептал он. – А ты стреляешь лучше.
– Четыре. И один в патроннике.
– Вот и бери.
Сам же Хенсон взял бутылку с винного стеллажа, перехватил ее за горлышко наподобие дубинки и, уцепившись за приоткрытую секцию, начал отсчет:
– Раз, два…
Секция повернулась настолько легко, что Хенсон, ожидавший куда большего сопротивления, не сумел ее придержать, и она с размаху врезалась в неподвижную часть стеллажа. Бутылки задребезжали, а одна выскочила из своего гнезда и полетела на пол. В погребе потянуло странным медицинским запахом, чем-то вроде карболки.