– Мне кажется, все те истории про отрезанное ухо отнюдь не навредили ценам, – заметил Хенсон.
– Романтика ярко вспыхнувшего и тут же сгоревшего метеора, – сказал Жолие. – Его душевная болезнь была жестокой, спору нет, но вот его письма открывают перед нами человека, крайне внимательного и чувствительного к своему искусству. Он был гораздо большим интеллектуалом, нежели об этом принято думать. Толпа вообще считает его за дикого, необузданного лунатика. А он, знаете ли, очень много читал, да-да. И владел несколькими иностранными языками, даже греческим занимался.
В глазах Эсфири разговор слишком далеко ушел от злободневной темы.
– А где Сэмюель Мейер смог ее достать? – вмешалась она.
Жолие беспомощно развел руками.
– А знал ли он про нее? Возможно, он и понятия не имел о ее ценности. Такие вещи случаются, и нередко. Вы же сами смотрите всякие телешоу, про то, как чье-то бабушкино блюдце на поверку оказывается керамикой династии Мин.
Хенсон взглянул на картину.
– Держу пари, он отлично знал, что к чему. Да и как может быть иначе?
Тут он запнулся и, подумав пару секунд, обернулся к Жолие.
– Антуан, ты вот сказал – «ранее неизвестное полотно»… В каком смысле «ранее неизвестное»?
– Э-э… я не эксперт по Ван Гогу, но объем его творчества весьма мал и, мне кажется, я сумел бы узнать любой из его известных автопортретов. Особенно из числа широко репродуцируемых. Людям нравится его «Звездная ночь» или «Подсолнухи», поэтому их копии можно часто увидеть на плакатах и так далее. Но вот этот автопортрет… Нет, не думаю, чтобы я его хоть когда-то видел.
– Что подводит нас к еще одному вопросу, – сказал Хенсон.
– Да, – подтвердил Жолие, – проблема Вермеера.
Мужчины принялись глубокомысленно кивать друг другу, пока не заметили, что Эсфирь отчаянно пытается сдержать себя в руках.
– Итак, проблема Вермеера Дельфтского, – начал объяснять Мартин. – Понимаешь, был такой голландский фальсификатор по имени Мегерен.
– Хан ван Мегерен, – уточнил Жолие.
– Он не делал поддельных копий с существующих полотен Вермеера, а вместо этого заимствовал его стиль технику и тематику, а потом писал новые картины так чтобы они походили на творения семнадцатого века
– И вуаля! Обнаружен новый Вермеер, – подхватил Жолие.
Хенсон поближе наклонился к Эсфири:
– Ты уверена, что твоя матушка ничего не говорила про какие-то картины, имевшиеся у отца?
– То есть у человека, который повесил на стену фото бейсбольной команды? И гравюрку по типу тех, что популярны в провинциальных гостиницах? Ну уж нет. Мать вообще ничего не говорила про этого мерзавца если не считать заявлений, будто он нас бросил. И как вы сами знаете, это неправда!