В те дни осени 1915 года поручик Башко всей душой рвался на фронт. Он с первого учебного полета влюбился в аппарат Сикорского и горел желанием в бою продемонстрировать германцам его превосходные технические качества. И вдруг сообщение о том, что по распоряжению великого князя военное министерство аннулировало заказ на «Муромцы». Мало того, что Русско-Балтийский завод (РБЗ) попал в сложное положение – не дожидаясь поступления денег из казны, здесь приступили к производству этих аэропланов. Но главное – русские войска должны были лишиться грозных боевых машин, которыми не располагала ни одна армия мира. Хорошо, что иного мнения оказался другой великий князь – Николай Николаевич. Он поддержал предложение главы РБЗ Михаила Владимировича Шидловского сформировать из «Муромцев» особое соединение – «Эскадру воздушных кораблей», а также подчинить ее напрямую Главному командованию русской армии. С этим решением согласился Николай II, который благоволил к Сикорскому, познакомившись с ним во время осмотра «Русского витязя» – предшественника «Ильи Муромца». Таким образом, в России, раньше чем в других странах, появилась авиация стратегического назначения.
За два года войны, летая на «Илье Муромце», Башко нанес германцам огромный ущерб. От его бомбежек у них в глубоком тылу взлетали на воздух армейские склады и мосты, на целые сутки выходили из строя узловые железнодорожные станции. Он и его товарищи, проводя глубокую разведку, доставляли поистине бесценные снимки сосредоточения вражеских войск на далеких подступах к фронту. Немцы просто горели желанием поквитаться, поэтому богатырским машинам зачастую приходилось летать в сплошных разрывах шрапнельных снарядов, отбивать яростные атаки истребителей. Бывало, что при возвращении с задания поврежденную машину, тянувшую на одном моторе, вели летчики, получившие сразу несколько ранений. Иногда им приходилось привозить из полета тела павших в бою товарищей…
Петр проснулся оттого, что в окно салона лился яркий солнечный свет. За столом сидели полковник и механик – поручик Монеш. Они ели бутерброды, запивая их кофе. Получив приглашение, Шувалов присоединился к ним. Управившись со своей порцией, он спросил командира корабля:
– Господин полковник, позвольте узнать, почему вам понадобилось лететь глубокой ночью? Разве при дневном свете не лучше виден путь?
– Когда наш корабль поднимается в небо, его можно направить в нужную сторону. В отличие от поезда или автомобиля, вынужденных следовать всем изгибам дороги, аэроплан способен лететь строго по прямой. В таком случае достаточно выдерживать на