– Я так не думаю, – сказал Ричард.
– Да?
– Да.
– А зачем же тогда предложение?
– Должен же я сделать предложение женщине, если она от меня беременна?
Клодия кивнула:
– А насчет того, чтобы Анита перестала быть федеральным маршалом или ликвидатором вампиров?
– Мне кажется, что жизнь, которую она ведет сейчас, не та, которая была бы хороша для ребенка.
– Да, – ответила я. – Не та.
Он обернулся ко мне.
– Вот, и ты со мной согласна.
– Да, конечно, согласна, что моя жизнь с ребенком так получаться не будет. Но другой жизни у меня нет, Ричард. Я такая, как есть. И переделать себя просто потому, что будет ребенок, не могу.
– Можешь, – возразил он. – Если очень захочешь, то сможешь.
– Ты перестанешь преподавать, уйдешь из школы?
Он отвернулся, покачал головой:
– Я люблю эту работу.
– А я люблю работу федерального маршала.
– Но ты ее и ненавидишь.
– Иногда, а иногда я на работе просто выгораю дотла. Может быть, настанет момент, когда я уже не смогу работать дальше. Но работу в полиции я люблю, и делаю ее отлично.
– Ты любишь видеть изувеченные трупы?
Я замотала головой:
– Пошел вон!
– Что?!
– Ma petite, прошу тебя.
Жан-Клод подошел меня поддержать. Я не отодвинулась, но и не подалась ему навстречу – стояла столбом. И так злилась, что даже думать не могла. Одно только я знала: мне нужно, чтобы Ричарда здесь не было, потому что, скажи он еще одну такую глупость, и я отвечу чем-нибудь таким, что простить уже нельзя – или он такое скажет. Мы были близки к ссоре, после которой не будет мира.
Прозвучал голос Сэмюэла – вежливый, такой рассудительный-рассудительный.
– Может быть, нам следует обсудить темы, которые позволят всем вам пережить этот уикенд и сохранить суверенность вашей территории.
Это привлекло внимание всех, в том числе и Ричарда:
– О чем это ты говоришь?
– Если силы Аниты так разрушительно подействуют на всех мастеров городов, как было с Огюстином, что вы станете делать? И что сделают другие мастера, когда увидят, что Огюстин таскается за Жан-Клодом и за ней, как стосковавшийся по ласке щенок? Она стала командовать Огюстином, она показала некромантию, подчинившую себе мастера города. Среди нас такое было легендой, Ульфрик, но не реальностью настоящего времени. Я видел, как Огюстин сопротивлялся ее принуждению, хотя до сих пор не знаю, использовал он против Аниты всю силу потому, что желал секса с женщиной, несущей в себе ardeur, или чтобы она не зачаровала его полностью: лучше быть привязанным к ней любовью и вожделением, чем слепым повиновением. Честно говоря, не думаю, что Огюстин сам знает, почему выбрал такую защиту, и что было бы, выбери он иную. – Сэмюэл вздохнул. – Нельзя ее завтра приводить на балет, не зная, универсально ли ее притяжение, или только линия Белль ему подвластна.