Над нами что-то шевельнулось – я и забыла, что в воздухе остались еще вампиры. Они раньше поднялись к потолку, используя его как пространство за сценой, а сейчас спикировали вниз, и вдруг стало понятно, что вампиры в круге – ерунда, мелочь. Танцоры, опустившиеся на сцену только что, излучали силу как дрожащую нить холода – такого холода, что он просто обжигал. Они крались по сцене, кружились в хищном танце, который заставил меня испугаться за девушку. Глупо – они же с этим номером выступали по всей стране. Я даже знала, что девушка и без того мертва, но все равно рефлекторно среагировала на их зловещее движение.
Зрители в партере ахнули. Они все смотрели с самого начала, и они-то не знали, что девушка – не человек.
Кольцо пар раздвинулось, пропуская новых вампиров. Двое мужчин и три женщины. На лице увидевшей их девушки ясно читался страх. Она умоляла их, грациозно изгибая руки, коленопреклоненная. Это не помогло, и она медленно поднялась на ноги. Страх ее ощущался на ощупь, как что-то материальное. Кто-то излучал эмоции на публику. Мало кто способен так легко подчинить меня.
Я посмотрела и увидела последнего вампира, парящего под лепным потолком. Адонис, тот блондин, что чуть не захватил меня взглядом. На меня он не смотрел – все его внимание было на сцене. Наверное, ждал сигнала. Но это было не он… что-то торможу я сегодня – это опять был Мерлин, Мерлин, которого я не видела во плоти, только в воспоминании Тьмы. Я не стала ему противодействовать – он никому ничего плохого не делал. А если я начну ему мешать, заставлю перестать излучать эмоции на зрителей, это может снова пробудить Марми Нуар. К еще одному визиту Матери Всей Тьмы я сегодня готова не была, так что не стала Мерлина трогать. Его грехи обсудим с ним потом, частным образом.
Вампиры гнали девушку по сцене – отлично срежиссированная игра в кошки-мышки. Вампиры бросались на нее, своей неимоверной быстротой мешая ей покинуть сцену. Она уже будто почти пробегала мимо, но вдруг вампир хватал ее за руку и отбрасывал назад, и она изящно скользила по сцене. Интересно, как у нее белое трико при этом оставалось белым.
Адонис устремился вперед – я ощутила его движение. Он медленно спускался к сцене, будто на проволоке, невероятно медленно. Не как хищная птица – скорее как возносящийся святой, только не возносился, а нисходил. Он коснулся сцены – и танцоры замерли. К его руке, будто по команде, подошел какой-то рыжий вампир. Танцоры разбились на пары и стали танцевать вокруг девушки. Она уже не просила о помощи – отчаялась. Свернулась, сияя как белая звезда в центре круга разноцветных вампиров.