Перед троном появились Жан-Клод и Ашер, одетые в длинные плащи, открывающие только лицо. И у Ашера лицо было прекрасно, каким было когда-то. Значит, эти воспоминания относились ко времени до того, как Ашер и Жан-Клод покинули Белль, чтобы спасти Джулианну – женщину, которую они оба любили, – от ревности Белль. Жан-Клод и Ашер были еще ее совершенной парой. Идеально подобранными красавцами, выполняющими все, что она просит.
Я знала, что под плащами они нагие. И знала, чего хочет от них Белль.
Я вздрогнула, услышав голос Огюстина, но воспоминания Белль не исчезли. Огюстин сказал:
– Жан-Клод, ты ее мастер. Не дай Белль показать это Аните.
Его голос будто вернул меня обратно, потому что это говорил не тот, кто был там привязан. И Жан-Клод, к которому обращался он, был не тот слуга, что стоял перед троном. Все это было давным-давно, и больше не было реально.
– Но случилось это, Анита, именно так, как я тебе сейчас покажу.
– Ma petite, – спросил Жан-Клод, – ты меня слышишь?
Я заморгала, увидела наклонившиеся ко мне лица, но сила Белль взревела у меня в голове:
– Нет, Анита, ты увидишь все в реальности!
И я снова оказалась в том же зале с факелами. Я ощущала на себе руки, но видела и то, что показывала мне Белль.
– Коснись ее голой кожи, – сказал Огги.
Ашер и Жан-Клод плавно двинулись к привязанному. Это был почти танец – развевающиеся плащи, грациозные движения.
Ладони скользнули по моим голым плечам, и тут же воспоминание стало затягиваться темнотой. Как будто выключали постепенно свет, скрывая все происходящее.
– Нет! – крикнула Белль и дернула меня обратно в тот же темный зал, на сотни лет назад.
Плащи слетели, тела блеснули, бледные и идеальные. Прозвучал голос Огюстина:
– Ты обещала мне ardeur.
– Я держу свое слово, Огюстин.
Жан-Клод вспыхнул темной звездой, только руку положив на голую спину другого вампира.
– Теперь я понял, – сказал Огюстин.
Он неловко повернул лицо, глядя вдоль собственного тела на Жан-Клода. А Жан-Клод встал перед ним на колени, чтобы ему удобнее было смотреть. Взяв Огюстина ладонью за подбородок, он тихо сказал, так что Белль могла и не слышать:
– Я тебе даю только попробовать. Если тебе омерзительны мои прикосновения, я могу остановиться.
Он приложился щекой ко рту Огюстина, будто целуя его в шею и давая Огюстину возможность выдохнуть ответ:
– Ты так хорошо научился владеть ardeur'ом, и так быстро.
– Oui.
– Если это – только попробовать, и если другого она мне не даст, то я хочу это.
Жан-Клод отодвинулся, чтобы заглянуть в лицо собеседнику, и взял это лицо в ладони. До меня дошло, что лицо Жан-Клода я вижу глазами Огюстина. И Огюстин увидел неуверенность в глазах собеседника.