– Тот еще сюжет вырисовывается, да?
– Все относительно, Кэти. Не то чтобы я менял тему – но ты упомянула, что Арт хочет меня убить.
– Нет, чтобы тебя убили.
– Точно. Конечно. Уверена, что это не пустые разговоры?
– Возможно. Но он довольно-таки в ярости.
– Он тебя обижал? – спросил Кроум. – Может обидеть?
– Никогда. – Кэти, казалось, позабавил этот вопрос. – Если хочешь знать правду, его это, кажется, завело.
– Признание?
– Да. Он будто внезапно осознал, что теряет.
– Ну ты подумай, – сказал Кроум.
Он оплатил счет. На стоянке Кэти дотронулась до его руки и попросила известить ее, пожалуйста, если 500 долларов не хватит для замены выбитых окон. Кроум попросил ее на этот счет не волноваться.
Потом она изрекла:
– Томми, мы больше не сможем видеться.
– Согласен. Это неправильно.
Идея, казалось, ее подбодрила:
– Рада, что ты это говоришь.
Судя по нотке триумфа в голосе, Кэти верила, что, неоднократно переспав с Томом Кроумом, а потом признавшись своему гнусному неверному супругу, она помогла всем троим стать лучше. Их совесть проснулась и возвысилась. Все они получили урок. Все выросли духовно.
Кроум милосердно предпочел не развенчивать это нелепое мнение. Он поцеловал Кэти в щеку и попрощался.
Деменсио сел на соседний стул с Домиником Амадором за стойку в «Харди» [13]. Доминик следовал своему утреннему ритуалу начерпывания «Криско» [14] в пару серых спортивных носков. Носки надевались на руки Доминика, чтобы прикрыть фальшивые стигматы. «Криско» смачивал раны, чтоб не заживали, – пропитание Доминика зависело от того, насколько свежими и кровоточащими, будто недавно прибивали к кресту, казались эти дыры в ладонях. Если раны когда-нибудь зарубцуются, ему крышка.
– У меня есть большая просьба, – сказал он Деменсио.
– И что на этот раз?
– Э, да что с тобой сегодня?
– Эта ненормальная женщина потеряла лотерейный билет. Ты, небось, не слышал.
Деменсио растягивал носки, а Доминик засовывал в них руки. Один носок протерся на месте большого пальца, через дырку сочился белый жир.
Доминик пошевелил пальцами:
– Теперь порядок. Спасибо.
– Четырнадцать миллионов долларов в жопу, – проворчал Деменсио.
– Я слыхал, это было ограбление.
– Я тебя умоляю.
– Э, да все в городе знали, что у нее был этот билет.
– Но у кого при этом хватило духу, – размышлял Деменсио, – такое сотворить? Серьезно, Дом.
– Сечешь фишку.
Единственные грабежи, случавшиеся в Грейндже, оказывались кражами, которые совершали мошенники-гастролеры по пути в Майами.
Деменсио сказал:
– Моя версия? Она как-нибудь по-глупому посеяла билет, потом состряпала эту историю с грабежом, чтоб над ней люди не потешались.