– Благодарю тебя от всего сердца, – сказал я.
– Тогда позволь мне одно маленькое признание, – сказал он с неотразимой улыбкой.
– Ну конечно, – сказал я, – какое?
– Я влюбился в тебя, – тихо произнес он. – Так что, возможно, я тебе еще надоем и ты не будешь знать, как от меня отделаться.
Я был настолько поражен, что лишился дара речи. Сказать, что мне он казался совершенством, – это ничего не сказать. Он был привлекателен, элегантен, и я настолько попал под его обаяние, пока рассказывал ему о себе, что полностью открылся, не чувствуя между нами никаких преград.
– Отлично, – неожиданно произнес он, словно прочел мои мысли. – Теперь, пожалуй, я тебя оставлю, чтобы попытаться прямо сейчас отыскать Меррик. До утра есть еще немного времени...
Внезапно нас прервал громкий крик. Кричала Жасмин, а потом к ней присоединился еще один голос.
– Квинн, Квинн, это Гоблин! – ревела она внизу лестницы.
Мне пришлось сдерживаться, пока я сбегал по ступеням, чтобы передвигаться со скоростью обыкновенного смертного. Лестат от меня не отставал.
Крики раздавались из комнаты тетушки Куин. Я слышал, как плакала Синди, сиделка. Большая Рамона всхлипывала. Жасмин с воплем схватила меня за обе руки:
– Это был Гоблин, Квинн! Я видела его!
Мы побежали вместе в холл, и я снова сдерживался, отчаянно пытаясь сохранять обычную скорость передвижения.
Как только я увидел лежащую на полу у мраморного столика тетушку Куин, я понял, что она мертва.
Я понял это по ее глазам.
Я мог бы и не видеть крови, струящейся из ее головы, или испачканного кровью мраморного столика. Я и так все знал, а взглянув на ее ножки в чулках, хрупкие слабые ножки без туфель, я начал всхлипывать, закрыв лицо платком.
К воротнику у нее была приколота красивейшая камея в виде Медузы, талисман против беды, и он ей не помог, он ее не спас. Она умерла. Мы потеряли тетушку. Ее больше не было.
Мы навсегда лишились ее великодушия и величия.
Сколько раз за эту ночь им пришлось объяснять происшедшее.
Все началось с того, что она сняла туфли на коварных каблуках, поэтому ее никто не держал за руку. Она сняла эти ужасные туфли. Поэтому Жасмин не придерживала ее за локоть. Она сняла свои опасные туфли. Поэтому рядом с ней не оказалось Синди. Она направилась к столику, чтобы полюбоваться на свои камеи. Ей захотелось отыскать какую-то одну для дочери Синди.
Они твердили это снова и снова, их слушали коронер и шериф Жанфро, а потом Жасмин и Синди в один голос заявили, что в ее падении виноват Гоблин, это он кружился в воздухе, пройдясь маленьким торнадо по комнате, и тетушка Куин дважды воскликнула "Гоблин!" и отмахивалась руками, потом упала, ударившись головой о мраморную столешницу.