Ты плакала? – вдруг спросил Стас. – Какая теперь разница?
– Это хорошо, что ты все-таки пришла. – Да, хорошо…
Стас сел в кресло, закурил пряма в комнате.
Я села напротив и тоже достала пачку сигарет.
– Смотри, снег… – вдруг сказал Стас.
– Экая невидаль, – горько усмехнулась я.
– Я был не прав. Ты – хорошая. Сильная. Смелая.
– Мне не нужны твои утешения.
– Ты еще будешь счастлива.
– А ты?
– И я, наверное.
– Ты тоже прав, Стас. Там ты нужнее. Там тебе будет хорошо.
Стас посмотрел на меня с удивлением.
– Ты не бойся, я не буду устраивать скандалы, не буду мотать нервы. Только… Только и ты меня не трогай.
– Мне жаль, что все так получилось.
– Как вышло – так вышло. Ступай.
Стас потушил сигарету, пошел в прихожую одеваться. Потоптался на пороге. Промямлил:
– Прости…
– И ты прости…
И все. Дверь хлопнула, и я осталась одна.
Завыл лифт, хлопнул дверцами, поглотив моего Стаса с вещами, ухнул вниз.
Вслед полетело мое сердце. Зависло над пустотой на одном-единственном нерве, закрутилось, как тарзанка, и от боли даже затошнило.
Ноги ослабели, и я опустилась, в прихожей на колени. Тупо смотрела на дверь.
Сейчас он вернется. Куда он от меня? К кому? Со мной хорошо. Я добрая, ласковая, милая, я – любящая. Придет – обовьюсь вокруг ног: не отпущу! Ни на секунду от себя не отпущу. Буду ходить за' ним, как нитка за иголкой. Даже в туалет.
Сейчас он дойдет до станции метро и оттает. Он теперь такой: вспылит – отходит. Надо только немного подождать.
Мерно тикает будильник на кухне. Нужно сосчитать до тысячи, и Стас вернется. Один, два, три…
В зеркале прихожей отразилось усталое измученное лицо. Я видала такое лицо у Наташи, когда я приходила к ней с деньгами. Лицо человека, битого жизнью.
Заметила на виске прыщик. Как зима, так они вылезают. Может, нехватка витаминов, может, стресс. Надо купить хороший тоник для лица.
И бисер. Надо купить несколько пакетиков бисера. У меня в зачаточном состоянии две картины: одна – букетик цветов на бархате для продажи, другая – зайчик для Катюшки. Завтра с утра поеду в магазин.
Завтра? Боже, оно настанет, Меня не будет, Стаса не будет, Катюшки не будет, а завтра будет всегда. Больно?
Но ты сама этого хотела. Ласковые ночки – это одна сторона любви. Другая – это боль.
Подумаешь, развод! Но ведь это не смерть, не увечье. Хотя похоже на смерть и на увечье. Взяли и оттяпали полсердца: не умрешь будешь жить, но только вполсилы. На первый взгляд, все на месте: руки-ноги – голова, из всех физических недостатков только прыщик на лице. А все равно калека. Как дочка Стаса: умственно нормальная, физически – отсталая. И я недалеко ушла: я – душевно-отсталая. Теперь Стас будет ходить ко мне каждый месяц и привозить триста долларов.