Армянин лез из кожи вон, чтобы понравиться еще больше Тосе. И когда речь зашла о вчерашней попытке отравления Вити, он рассказал, что рижанин подсыпал Вите в чай клофелин. Затем прибежал к нему и переживал, что переборщил и тот может умереть. «Я налил себе немного клафа и выпил. Если тот воткнет, в моей крови тоже обнаружат. Тогда станет ясно, что хотели травануть нас обоих».
Поблагодарив армянина и заверив, что скоро обговорят детали дела, Тося расстался с ним.
Прикуп вспомнил, как в Дагомысе в ресторане «Сатурн» сидел за богатым яствами и выпивкой столом с одной обворожительной красоты блондинкой, которая оказалась итальянкой. Они замечательно провели день. А это был прощальный ужин, так как итальянка была с мужем в этом отеле. Тот проявлял нервозность, и дальнейшие отношения между ними становились невозможными. Тося всегда вспоминал с досадой об этой разлуке…
В тот вечер он много пил. Шампанское так и постреливало на Тосином столе. Говорили мало. Их руки нежно ощупывали друг друга.
Он почти стянул с нее платье, которое кое-как удерживалось, собравшись вокруг талии и на локте левой руки.
Обезумевшие любовники не обращали внимания на собравшихся, которые, сначала украдкой, а затем открыто, наблюдали за ними. Они ласкали и целовали друг друга.
В зале появился муж, который к этому времени успел обойти все возможные места ее пребывания в огромном гостиничном комплексе. Он подошел к столу с грозным видом и, взяв жену за руку чуть выше кисти, поднял с кресла, поправил платье и повел к выходу. Тося последовал за ними.
У дверей лифта и в самом лифте, где они поднимались втроем, Тося пытался убедить взбешенного итальянца, что он очень любит его жену и желает еще некоторое время поговорить с ней на эту тему. Но итальянец так кричал и размахивал руками, что Тося понял: он навсегда потерял ее. Последний раз он взглянул на нее и запомнил стоявшей у зеркала лифта и прижимавшейся к нему боком. При этом глаза ее были опущены в пол. Ее длинные, красивые рыжеватые волосы — единственное веселое место на оставшейся в памяти фотографии.
Тося спустился в ресторан, где еще выпил, и рассчитался с официантом. Затем в памяти остались лишь отдельные фрагменты. Он шел пустым коридором.
Проснулся на кровати у себя в номере. Страшно орал телевизор тяжелым роком. Свет горел всей своей мощью. Часы показывали четыре. На улице была ночь. Тося встал, но тут же сел на кровать. Его шатало из стороны в сторону, страшно трещала голова. Он в рубашке и брюках, в которых был вечером.
С трудом встал, выключил телевизор и пошел в ванную. Когда вышел в коридор, то увидел, что дверь в номер открыта. Закрыл ее и провернул висевший с внутренней стороны ключ.