Ибрай сидел, опершись спиной о древесный ствол и положив автомат на колени. Вначале он решил, что сумел прогнать сон, но усталость оказалась коварней и сильнее. Присутствие Ахмада он почувствовал лишь тогда, когда тот опустился на землю рядом с ним. Если Ибрай и спал эти полчаса, то с открытыми глазами, потому что Ахмад заговорил с ним сразу же, как с бодрствующим, хотя начало предложения от Ибрая ускользнуло.
– …два раза, - услышал Ибрай взволнованный шепот Ахмада.
– Ты не ошибся? - спросил он, с усилием стряхивая дремоту.
– Клянусь Создателем! Они вытащили из леса серых обезьян, закованных в цепи, и увели в масджид. И это не русские!
– Ты уверен?
– Я хорошо знаю русский, я понимаю английский и некоторые другие языки, но язык, на котором они говорили, другой.
– И у всех белые волосы? - спросил Ибрай.
– На самом деле нет, - тихонько засмеялся Ахмад. - Я внимательно смотрел в бинокль… они мажут волосы белой краской, как уличные девки в Кандагаре.
– Они мажут головы краской, а ты свою бреешь, Ахмад, - отрубил Ибрай. - Их обычай может быть знаком воина. А их уличные девки, возможно, ходят с обритой головой, как ты сам.
И поскольку Ахмад был готов взорваться, Ибрай мягко продолжил:
– Мир велик, и не в каждом его конце удается правильно услышать наказы Создателя.
Ахмад сник и произнес вполголоса:
– Ты до сих пор веришь, что этот мир принадлежит Создателю, Ибрай?
– Верю, - ответил Ибрай, не промедлив ни мгновения. - И даже если этот мир не наш, Создатель все равно властвует над ним. А разве может быть иначе?
– А солнце, Ибрай? Почему здесь не заходит солнце?
– На Земле немало мест, где солнце не заходит летом и не встает зимой, - произнес Ибрай. - И в тех местах тоже живут наши братья. Мне не приходилось там бывать и тебе тоже, но это не значит, что рука Создателя не простирается над ними.
– Наверное, это так, командир, - устало согласился Ахмад. - И что же мы будем делать дальше? Люди хотят есть. Мы не нашли того, что искали.
– Сегодня мы будем только смотреть, - холодно произнес Ибрай. - А потом решим, как поступить.
Советы Ахмада ему не нравились. Воин имел право на свое мнение, но лишь до того момента, как прозвучит приказ командира, да только время Ахмад выбрал крайне неудачное. Сейчас Ибрай и сам не знал, что им следует делать, поэтому каждое высказанное вслух сомнение и тем более попытку что-то посоветовать воспринимал как прямое посягательство на свой авторитет. Но Бессмертные нуждались в пище, это Ибрай прекрасно понимал. Сытый воин намного охотнее идет на смерть, даже если приказ исходит от нелюбимого начальника. А Ибрая любили: он всегда заботился о своих бойцах. Поэтому четверых Бессмертных Ибрай отрядил на охоту, наказав стрелять не ближе двух километров от стоянки и только с глушителем. Радиомаяк и карманные рации по-прежнему были бесполезны - эфир на всех волнах гудел одинаковым несмолкаемым шумом, и охотникам приходилось полагаться лишь на собственное чувство направления.