В Греческом Совете всех охватил паралич отчаяния. Покинутая Фессалия отошла к персу, добавив к силам противника свою несравненную конницу. Фивы колебались, готовые признать власть Великого Царя. Аргос занял выжидательную позицию. Появилось множество дурных знамений и примет. Оракул Аполлона в Дельфах посоветовал афинянам: «Летите на край земли», в то время как спартанский Совет старейшин, печально знаменитый своей медлительностью, колебался и терял время. Где-то нужно было держать оборону. Но где?
В конце концов спартанские женщины вернули спартанцев к жизни и заставили действовать. Произошло это примерно так.
Последний из трех свободных городов наводнили беженцы, среди них было много молодых женщин с грудными младенцами. Молодые матери бежали в Лакедемон; островитяне и их родственники спасались от персидского вторжения через Эгейское море. Эти женщины воспламенили в слушателях ненависть к врагу своими рассказами о творимых им зверствах. Беженки рассказывали, как на Хиосе, Лесбосе и Тенедосе враги построились цепью на берегу и пошли по всему острову, прочесывая каждый закоулок, вылавливая мальчиков и сгоняя самых красивых вместе, чтобы кастрировать и сделать евнухами; как убивали они мужчин и насиловали женщин, как угоняли их, чтобы продать в рабство на чужбине. Эти персидские герои разбивали детские головки об стену, разбрызгивая мозги по мостовой.
Спартанские жены с ледяным гневом слушали эти рассказы, прижимая к груди собственных детей. Персидские орды уже шли через Фракию и Македонию. Детоубийцы стояли на пороге Греции – а где же была тогда Спарта со своими воинами-защитниками? Воины, не пролив ни капли крови, разбрелись по домам после дурацкого похода к Темпе.
Я никогда не видел город в таком состоянии, как после этой катастрофы. Герои, награжденные за доблесть, попрятались, со стыдом потупив глаза, а женщины презрительно шпыняли их и держались с ними холодно и пренебрежительно. Как могло случиться то, что произошло у Темпе? Любое сражение, пусть даже проигранное, было предпочтительнее, чем вообще никакого Собрать такое великолепное войско, украсить венками в честь богов, пройти такой путь – и не пролить крови, ни капли! Это не просто позор, объявили жены, это святотатство.
Женское презрение задело спартанцев. Делегации жен и матерей являлись к эфорам, настаивая, чтобы в следующий раз их самих послали навстречу врагу, со шпильками и прялками, и уж, конечно, спартанские женщины не опозорятся так скандально и сделают не меньше, чем эти хваленые десять тысяч воинов.