— Да ладно тебе, корень, человека… то есть Шмультика пугать бабушкиными сказками про русалок, водяных, ундин и прочих тварей! — Громко рассмеялся Гвен. — Боевые маги здесь все уже давно прошерстили как следует, и оставили от этих страшных созданий одни воспоминания. В наше просвещенное время, если захочешь познакомиться с какой русалочкой или ундиной придется забраться в такие дебри, что охота устраивать рандеву напрочь отпадет.
— Тоже мне эксперт нашелся, — обиженно проворчал магический корень, но спорить дальше не стал…
Совместными усилиями молодой человек и демон быстро заготовили целую гору дров. Для этого им не пришлось тащиться в лес — высушенного плавника валялось на песчаном речном пляже вполне достаточное количество даже для того, чтобы обеспечить дровами целую армию и не на одну ночевку. К тому моменту, когда тьма целиком овладела этой частью мира Тев-Хат, над успевшим прогореть костром висел, попыхивая паром, изредка брызгая содержимым на раскаленные угли, черный от копоти объемистый медный котел. Время от времени Гвен подходил к котлу и, приподняв крышку, снимал пробу своей огромной деревянной ложкой. Если что-то его не устраивало, он залезал в рюкзак и вытаскивал оттуда очередной полотняный мешочек и отсыпал часть его содержимого в булькающее варево.
Шмультик и Мандрагор сидели в сторонке и зачарованно наблюдали за манипуляциями Гвенлина. Запах от котла шел такой, что зрители то и дело нервно сглатывали слюну, но поторопить кудесника, дабы тот хоть чуть-чуть ускорил процесс, никто из них не решился.
Наконец из уст поварских дел мастера прозвучала долгожданная команда:
— Еда готова, господа! Добро пожаловать к костровому каждый со своей миской! Только, чур, не драться — супчику на всех хватит…
После того, как Гвенлин и Шмультик с аппетитом умяли по паре тарелок вкусного варева, а безразмерный Мандрагор всем присутствующим на удивление умудрился впихнуть в себя аж целых три полноценных порции, путешественники откинулись на травку и дружно уставились в звездное небо. Каждый думал о своем. Гвенлин с грустью и некоторой долей сожаления вспоминал беззаботное житье-бытье под крылышком чудаковатого, но по сути доброго колдуна. Тем не менее, он со свойственным всем молодым людям оптимизмом смотрел в будущее, не допуская даже малейшей вероятности, что оно может обернуться для него мрачной реальностью. Перед мысленным взором демона с невероятной скоростью проносилась как на киноэкране целлулоидная летопись его нелегкой жизни. В основном это был черно-белый фильм ужасного качества, будто пленку хранили где-нибудь в сыром подвале, а потом пересушили, в результате чего слой фотоэмульсии начал сам по себе осыпаться. Иногда очень и очень редко на сером фоне лагерной действительности мелькал шальной кадр, до краев заполненный всеми оттенками солнечного спектра. Это означало, что в его жизни произошла встреча с кем-то по-настоящему интересным. Однако в отличие от демонов люди в лагерях долго не живут, и всякая радостная встреча для Шмультика, в конце концов, заканчивалась очередным разочарованьем. И вновь все та же бесконечная изрядно облупившаяся пленка, будто только что извлеченная из необъятных хранилищ Госфильмофонда для реставрации. О чем думал Мандрагор, он и сам вряд ли смог бы рассказать, поскольку по своей сути был существом-однодневкой, то есть никогда не планировал свою жизнь далее, чем до ближайшего приема пищи или сна. Волшебный корень возлежал на травке и тупо пялился на мигающие звезды, постепенно погружаясь в состояние сонного транса.