— Послушай меня, недостойную, о жрец светлейшего… — так, он хотя бы заткнулся. И то прогресс. А чего так глазки посверкивают? Стар уже для этого, дедуля,… но на лесть падок… — Твое могущество слишком велико, что бы я могла осквернить его — продолжила заливаться соловьем я. — Твою светлую голову отяжеляют проблемы, куда большего масштаба, чем я могу хотя бы представить — угу… мыслишки и проблемки у него еще те… «Виагру» в это время явно еще не создали… — Я покоряюсь тебе. Но молю выслушать. Ты взял не ту. Я высоко чту превеликого Амона Ра — тут откуда-то с потолка донеслось скептическое хмыканье. Я мельком глянула туда, но никого не увидела, после чего пожелала неизвестному скептику споткнуться раз пятнадцать подряд. Оттуда же сверху раздался грохот, потом грянул многоэтажный мат. Мстительно улыбнувшись, я обернулась к старичку, который к моему удивлению ничего не заметил и продолжал вслушиваться в ту белиберду, что я несла… — Злые демоны затмили мой разум, но ваше светлое появление сняло пелену. Скажите, мудрейший, чем же я провинилась?
Жрец беломраморного храма некоторое время с офигением смотрел на меня, затем его взгляд заметно потеплел:
— Я верю тебе, дочь моя. Не хотела ты становиться на путь зла. Невинно твое сердце, не за чем его жечь — ЧЕГО? Я в полной прострации уставилась на старичка в белом одеянии. Он сказал жечь??? - Но во искупление грехов и осветление твоей души; для того чтобы в загробной жизни твой путь был более светел, мы вынуждены будем пролить твою кровь… да будет так!
И он ушел в подсобные помещения, оставив меня на камне, беспомощную и растерянную.
— Они что, с ума посходили все? — вырвалось у меня.
— Тебе еще повезло — послышалось рядом. Я вывернулась изо всех сил и посмотрела направо (что было довольно-таки проблематично с руками, крепко привязанными над головой так, что и не шевельнуть). Рядом с моим камнем лежала связанная миловидная молодая женщина, со светлыми, почти белыми волосами. Ей на вид было около двадцати двух. Может чуть поменьше.
— Повезло? И это ты называешь везением? — возмущенно тряхнула связанными руками и ногами я.
— Мне-то не удалось так уболтать главного жреца — и блондинка указала на проход, в котором скрылся старичок. — И мне вырвут сердце. А тебя быстро и безболезненно убьют.
— Так, кто виноват? — проворчала я. — Надо было тогда языком работать, а не сейчас.
Я задергалась изо всех сил, стараясь вырваться из пут, но все было бесполезно. К тому же продолжить мне не дал приход жреца со свитой учеников (адептов или как их еще там, может просто младшие жрецы? я в их терминологии и иерархии ни черта не соображаю). В руках у жреца была кроваво-красная подушка, на которой поблескивал волнистый ритуальный кинжал из черного обсидиана.