- Поедем ко мне, - прошептал Ростовцев Альбине на ушко.
Надо же было что-то говорить? Слова о предстоящей свадьбе застряли в горле; как ни пытался Альберт произнести их, у него не получалось.
«Так заведено, - твердил он себе. - Достигшему тридцати лет мужчине пора обзаводиться семьей - женой, детишками. Смешно, ей-богу! Мне уже больше тридцати пяти, а я все еще не решаюсь ступить на этот шаткий мостик под названием «брак». Чего мне бояться? Как бы ни сложились обстоятельства, я сумею обеспечить детей, позаботиться об их будущем. Жене дам отступного в случае развода…»
«Опять?! - даже как-то взвизгнул от радости второй голос. - Ты словно трамвай, милейший Альберт: неизменно съезжаешь на проложенную колею. Стыдно, дружок! Ты еще не успел облачиться в свадебный фрак, а уже анализируешь развод. Ты словно контракт подписываешь с ненадежным партнером!»
«Кстати, почему бы и не контракт? - возразил Ростовцев. - Брачный контракт».
«Фи! Это уж, братец, вопиюще дурной тон! - возмутился второй. - Мелочно… низко и недостойно тебя. Собираешься жениться на прекрасной, умной, преуспевающей женщине, - что само по себе нечасто встречается, - и заранее обдумываешь варианты отхода. А впрочем… присмотрись к ней внимательнее, дорогой: она не зря назвала свои салоны «Камелия». Нет, я не на «даму с камелиями» намекаю, - госпожа Эрман не из их числа, - я на сами цветы, которые не имеют запаха… Они красивы, изысканны, - никто не спорит, - но аромата нет! Камелии не пахнут, драгоценный Альберт. Им чего-то не хватает для совершенства…»
От этого изнурительного диалога Ростовцеву захотелось выпить. Не шампанского - водки, и побольше. Второй голос был фамильярен, ироничен и зол. Он просто и беззастенчиво издевался!
Альбина не замечала этой странной и мучительной раздвоенности Альберта, - ей стало жарко от его шепота, предложения поехать к нему… в его квартиру на Петровке, где тесно от китайских ширм и ваз династии Мин, и где изо всех углов смотрят, разинув зубастые пасти и высунув длинные языки, красные, синие, зеленые и желтые драконы. Раньше она совершенно растаяла бы от его слов, от желания, сквозящего в них… но только не сегодня, не сейчас. Выходит, он берет паузу! Он не собирается…
- Я хочу кофе, - выпалила Альбина, сдерживая готовые выступить слезы. - И грушевый штрудель на десерт.
- Хорошо.
Оба понимали, что происходит, и продолжали делать вид беззаботной, развлекающейся пары.
Ростовцев подозвал официантку и сделал заказ.
- Принесите водки, - велел он напоследок. - Ты будешь?
Госпожа Эрман отрицательно покачала головой и уставилась на музыкантов, боясь выдать взглядом или жестом свое огорчение. От того, что она старалась казаться естественной, ее лицо и все тело напряглось… и это напряжение передалось Альберту.