- Этим я займусь позже. Гораздо позже или вообще никогда. Сначала надо рисовать листья деревьев. Любой китаец скажет вам то же самое.
- Позже… Мне кажется, вам уже стукнуло сорок пять, или я ошибаюсь?
- Правда, но мне совершенно в это не верится.
- Слушайте, вы точно как я!
Поскольку сильно похолодало, а у Матильды в кармане пальто лежала фляжка коньяку, поскольку вовсю шел второй отрезок и их постигла неудача, им следовало немного выпить.
Уже опустились решетки на дверях метро, а человек, рисующий синие круги, так и не появился. Зато у Адамберга было достаточно времени, чтобы рассказать Матильде о том, что его любимая малышка умерла неизвестно где, вдали от него, а его не было рядом, и он не мог этому помешать. Казалось, эта история поразила Матильду. Она сказала, что стыдно было оставлять малышку умирать, что она, Матильда, знает весь мир как свои пять пальцев и, конечно, сможет точно узнать, похоронили ли где-нибудь его малышку, все равно, с обезьянкой или без нее. Адамберг тем временем почувствовал, что пьян как свинья, вероятно, оттого, что не привык пить. Он даже не мог внятно произнести «Уахигуиа».
К этому времени Данглар находился примерно в таком же состоянии. Близнецы требовали, чтобы он выпил большой стакан воды, потому что, как они говорили, «надо разбавить». Кроме двух пар близнецов, был еще пятилетний малыш, который сейчас спал, свернувшись калачиком у него на коленях. Об этом мальчике он не решился сказать Адамбергу. Этого ребенка его жена сделала с каким-то голубоглазым парнем, это совершенно очевидно, и в один прекрасный день оставила его у Данглара, заявив, что если уж на то пошло, пусть лучше все детишки будут вместе. Два раза по два близнеца плюс один непарный, тот, что спит, свернувшись калачиком, у него на коленях, - всего получается пять. Данглар очень боялся, что, если он обо всем этом расскажет, его сочтут слабоумным.
- Надоели вы мне с вашим «надо разбавить, надо разбавить»,- заявил он. - Вот ты, например, - обратился он к старшему из старших близнецов, - Мне совершенно не нравится, когда ты наливаешь белое вино в пластиковые стаканчики под предлогом, что хочешь проявить заботу и понимание и что тебе вовсе не противно белое вино в пластиковых стаканчиках. Во что превратится наш дом, если повсюду будут валяться пластиковые стаканы, как ты думаешь, Эдуар?
- Но дело не в этом, - возразил мальчик. - И вкус получается другой, и стаканчик можно смять.
- Слышать об этом не желаю,- возмутился Данглар. - О мягкости стаканов ты будешь рассуждать, когда господин виконт де Шатобриан и девяносто юных дев отпустят тебя и ты станешь полицейским, снаружи хорошо одетым, а внутри вялым и придурковатым. То-то я бы удивился, если бы с тобой такое случилось. Слушайте, а не устроить ли нам сегодня тайное сборище?