Сеня допил шампанское, и его начало клонить ко сну. Широко зевнув, Селиван с сожалением вылез из теплой ванны, набросил халат и поплелся в спальню. По-хорошему, надо было бы постельное белье поменять, но сил уже не осталось. Артамонов, не раздеваясь, рухнул в постель и с наслаждением уткнулся носом в подушку, еще хранившую запах прекрасной нимфы Анжелы.
Трель звонка вырвала его из объятий неги. Зевая во все горло, Артамонов поплелся в прихожую и распахнул дверь.
- Привет! - радостно пропел Валерий Торчинский.
- Здрасьте, - улыбнулся Селиван, и кулак Торчинского запечатал артамоновскую улыбку. Пока Селиван отлипал от противоположной стены прихожей, продюсер произвел на свет несколько нелитературных фраз и лексических оборотов, смысл коих сводился примерно к следующему: «Селиван, ты не прав. Я в тебя столько денег вложил, а ты так плохо себя ведешь. Мало того, что в общественном месте знакомишься с девушкой, так еще имеешь в том же самом месте с ней сексуальный контакт, о котором вскоре узнает туча народа. За такие нехорошие поступки я тоже буду иметь с тобой сексуальный контакт в общественном месте…»
- Падла! - закончил свою пламенную речь Торчинский, отвесил Селивану пендель и захлопнул дверь. Артамонов, держась за челюсть и поскуливая от боли, метнулся на кухню к холодильнику, открыл морозилку, достал ледницу…
В дверь снова позвонили.
Селиван выронил ледницу на пол, засеменил к двери и припал к глазку. К счастью, это был не продюсер, но визит вчерашнего лысого чебурашки, с которым ночью ушел из клуба Редников, Артамонова слегка озадачил.
- Здрасьте, - распахнув дверь, недоуменно промычал он. Лысый молча отстранил Селивана с порога, захлопнул дверь, по-хозяйски прошелся по квартире, вернулся и схватил Артамонова за грудки.
- Где она?
- Кто? - проблеял певец.
- Девушка.
- Уехала домой.
- Не ври! Дома ее нет! Мобила в отрубе. На работе она тоже не появлялась. Что ты с ней сделал? Говори, сука, иначе загрызу! - Лысый сделал страшное лицо и съездил Селивану по челюсти.
- Ничего я с ней не делал! - заорал Артамонов, влепившись в противоположную стену.
- Так, вижу, ты меня не понял, гомодрил, - надвигаясь на певца, сурово нахмурился бритый.
- Не трогайте меня! Я все скажу! Трахнул я ее! Такую грех не трахнуть! - заверещал Артамонов.
- Трахнул? - лысый сурово посмотрел на Селивана. - Чем?
Артамонов икнул и покрылся красными пятнами.
- Отвечай, чем ты ее трахнул? - заорал лысый.
- На помощь!!! - забил кулаками в стену Артамонов.
В дверь снова позвонили.
Артамонов вывернулся из цепких рук бритого и распахнул дверь.