– Ты-то что поделываешь? – спросил я.
– Чего поделываю? – цыкнул золотым зубом Слава. – Хочешь анекдот расскажу?
– Валяй, раз пошла такая пьянка…
– Значит, утро такое раннее, часов шесть, в постели парочка валяется, курит, отдыхает после бессонной ночи. Она ему лениво так предлагает: «Слушай, может, поженимся?» Он глубокомысленно отвечает: «А кому мы на хрен нужны?»
– М-да, – изрек я. Анекдот, вообще-то, был грустный. Бессознательное у друга четко в нем проявилось. Лишенная смысла жизнь пуста, а потому печальна. Ребенка бы им, что ли, завести? Хоть бы скучать не давал. Впрочем, представляю, что из него вырастет с такими родителями.
Возникла тоскливая пауза.
– Я вчера при раскопках берестяную грамоту нашел. – Кому-то надо было оздоровить моральный климат в этом доме, и я принялся распинаться о жизни средневековых новгородцев.
– Че за грамота?
– Кора такая с письменами. Берестяная.
– Берестяная?
– В смысле, кусок березовой коры, на котором процарапывали буквы таким… э-э, типа, гвоздем.
– А смысл? – еще пуще удивился Слава.
– Примерно… знаешь, как ты маляву по зоне отписываешь, так и древние новгородцы друг другу грамоты скребли.
– Они че, сидели?
«Тяжелый случай безграмотности», – подумал я. От водки голова несколько отупела, однако я поспешил отдалиться от скользкой темы пенитенциарной эпистоляции.
– Нет, письма писали.
– Бумаги не было?
– Увы, бумага в те времена на Руси еще не появилась.
– Не изобрели? – уточнил Слава, сочувствуя отсталым русичам.
– Вроде того. В Европе-то бумага получила распространение лишь в тринадцатом веке, а здесь – на двести лет позже.
– А на чем же тогда, это самое? – Слава изобразил щепотью несколько волнистых линий.
– Скоропись гусиным пером освоили и того позже, а до этого буквы процарапывали. – Я натужно провел жменей по столу, показывая, как трудно приходилось предкам. – Вот эту бересту я и откопал. Причем, сдается мне, самую большую из всех найденных ранее, чем совершил историческое открытие первой величины. Подобных находок не так уж и много. Кстати, о находках… Есть шанс обогатить науку и обогатиться самим. Поедем за гольдберговским голдом?
– Поехали, – не долго думая согласился Слава, выцеживая из пузыря последние капли. Голова его была занята более насущными вещами. – Ильюха, где там была твоя бутылка?
Усидели мы ее уже к ночи. Когда я, пошатываясь, наконец направился к выходу, осмотрительная Ксения предложила остаться ночевать, благо комнат хватало.
– Да ну, брось ты, – заплетающимся языком промолвил я, силясь обратить лицо точно в сторону хозяйки, что оказалось не так-то просто. – Я же на машине поеду, а не пешком побреду.