– Зелёные холмы, белокаменный дворец, дивные птицы, журчание хрустальных рек… Помнишь?
– Да, учитель. Но откуда…
– И ты вернулся. Ты смог вернуться оттуда. Это было последним испытанием. Однажды ты преодолел страх, а сегодня справился с искушением. Значит, ты в силах попытаться сделать то, что должен. Время дорого, малыш, время дорого… Я должен тебя дождаться, а это будет нелегко. Я слишком стар, мальчик мой. Моей душе давно пора сменить одежды. Иди и не оглядывайся. Иди.
Несколько шагов, и под ногами хлюпает вязкая жижа. Там, впереди, местами придётся идти по пояс в грязи. И главное, чтобы заплечный мешок с одеждой человека остался сухим… Если сейчас оглянуться, то ещё будет видно остров, последняя земля, населённая альвами, и все, кто не занят иными делами, сейчас наверняка стоят на краю суши и смотрят ему вслед. Но оглядываться нельзя. Чем чаще оглядываешься, тем труднее идти вперёд…
– Трелли! Трелли! – звонкий голос раздался почти рядом. – Трелли, подожди. – Лунна, как была в длинном, до колен, платье, сплетённом из стеблей трав, догоняла его, расталкивая коленями болотную тину. – На, возьми. Возьми пожалуйста. – Она протянула ему браслет. – Пусть он у тебя будет. Только, когда вернёшься, отдай. Это я нашла.
"Лучший способ прославить собственную добродетель – творить побольше мерзостей, а потом удивить всех единственным, но ярким благородным поступком. Привычное быстро забывается, а удивительное долго хранится в памяти народной…"
Из завещания Орлона ди Литта, сокрушителя альвов.
– Госпожа, сегодня здесь как-то неспокойно. Может быть, нам стоит поберечься? – Айлон обратился к Уте со всей почтительностью, на которую был способен. Молодая хозяйка Купола, а значит, и всего бродячего цирка, быстро, слишком быстро для простой маленькой бродяжки, заставила и наездников, и жонглёров, и акробатов, и фокусников либо уважать себя, либо старательно делать вид, что они только рады недавним переменам.
Айлон имел в виду буквально следующее: местность в окрестностях Сарапана кишит разбойничьими ватагами, и неплохо было бы этой ночью укрыть Куполом весь табор, притулившийся у обочины дороги.
– А вчера здесь было спокойно? – невпопад спросила Ута, продолжая думать о своём. Отсюда до входа в ущелье Торнн-Баг было всего три дня пути, и надо было сообразить, как убедить труппу двигаться туда, где нет никакой почтенной публики, и не от кого ждать сборов. Всё-таки власть её над этими людьми была небезгранична, а идти к цели в одиночестве было слишком опасно, даже имя при себе Купол.